Вопреки мифу о "полезности" церковной реформы XVII века, именно раскол церкви положил начало духовному кризису русского общества, приведшему к революции 1917 года

Этот старенький разрушенный храм будто символ внутреннего раскола церкви, отчаянно нуждающейся в «реставрации»-реформе
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

В прямом эфире протоиерей Олег Стеняев рассказывает журналисту газеты «Комсомольская правда» Екатерине Рожаевой и ведущей Инне Боевой, как патриарх Никон мечтал стать вселенским патриархом, захватив Царьград и Софию и поэтому поспешно провел реформу церкви. Этим воспользовались мошенники, распилив выделенные на это государственные деньги.

– У нас в студии гость – Олег Викторович Стеняев, протоиерей, клирик Храма Рождества Иоанна предтечи в Сокольниках, писатель, Богослов, публицист, миссионер, проповедник. Здравствуйте.

– Говорить будем на тему: реформа и раскол. Не только политические течения, не только сферы ЖКХ подвергаются реформам и широким обсуждениям. Что стало поводом для обсуждения реформирования церкви и особенно раскола с ней. Екатерина Рожаева, журналист, корреспондент газеты «Комсомольская правда».

– Хочется вспомнить, что русская православная церковь и сейчас находится, можно сказать, в глубоком расколе. Достаточно вспомнить украинскую православную церковь, которая требует суверенитета, и в том числе против некоторых проводимых реформ русской православной церкви. В связи с этим хочу вспомнить цитату Александра Солженицына: если бы не было раскола XVII века, не было бы революции 17-го года. Неужели все так серьезно, отец Олег?

– Тот раскол, который произошел в XVII веке, расколол общество на две части. И до середины XVIII века, без сомнения, старообрядцев было значительное большинство. Потому что позицию нового обряда очень организованно принял весь религиозный политический истеблишмент. Как царь, так и все. А народ оставался в старообрядчестве, и достаточно длительное время. Ситуация заключалась в том, что на царя и на его окружение простые верующие люди, которых было большинство до середины XVIII века стали смотреть, как на людей другой веры, как на еретиков, раскольников, отступников. Конечно, это породило в сознании простого русского человека мысль о том, что все царство рухнуло. Если на престоле сидит человек, который не разделяет веру своих дедов, прадедов, отцов, не держится старины, то значит обновленцы все захватили, все погибло. Как мог такой человек быть лояльным по отношению к власти. Это очень трудно понять. Хотя старообрядцы выполняли свой долг. Например, в Москве, если возьмем Рогожскую и Преображенскую заставы, как они возникли. В дни Екатерины II был страшный мор, чума по Москве. И когда было много-много покойников, все отказывались их собирать. Тогда старообрядцы сделали похоронные бригады, и они стали собирать всех покойников и хоронить. По сути, они спасли Москву от второй волны чумы. Екатерина II сказала: «Что вы хотите за то?». Они попросили два места в Москве. Им дали Рогожку, Преображенку. Чтобы они спокойно могли хотя бы молиться.

– В чем суть была реформа Никона, и почему простой народ встал в пику этим реформам?

– Реформа патриарха Никона была очень поспешна. По-настоящему раскольниками были патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. А в расколе оказалась та часть русского народа, которая называется старообрядческой. Потому что они потеряли епископат. Что это была за реформа? Патриарх пользовался тем, что царь очень молодой. А он наталкивал на всякие амбициозные проекты. Был проект – начать русско-турецкую войну, захватить Царьград, освободить Софию, и сделать русского царя всего православного востока. А Никон, конечно, станет вселенским патриархом. А для этого Никону показалось совершенно необходимым идентифицировать обряд, сделать его одинаковым.

– Да. Приезжали антиохийцы, говорили: у вас не так служат, приезжали александрийцы, говорили: у вас не так служат. А Никону было невдомек, что в Антиохии служат не так, как в Александрии. А в Александрии не так, как на Афоне. А на Афоне не так, как в Иерусалиме. Потому что исторически обряды трансформировались в рамках этих церквей. И он думал, что может создать такой уникальный обряд, который будет устраивать всех. Это заведомо был провальный проект. Он себя никак не оправдал. А потом они начали заниматься правкой книг. Здесь было мошенничество явное и коррупционный скандал. К этой работе привлекли каких-то молодых людей, которые приехали из Болгарии, из Афона кто-то убежал или прогнали из монастыря. Набрали команду малообразованных людей. И этим людям получили справку книг. Договоренность была такая: книги закупим на Афоне, самые древние рукописи. Деньги получили. Но древних рукописей не привезли в Москву, а купили книги, которые печатались во Флоренции для южно-русских земель для западной Украины. И по этим книгам начали делать справы. Причем, они ленились даже какую-то справу делать, они просто переставляли слова. Есть книга автора Кузнецова «Церковная реформа XVII века». Здесь приводится целая схема, какие слова на какие меняли. Слово «отрок» на слово «юноша». Слово «Девица» меняется на слово «юница». Они просто имитировали, что делают грандиозную работу, а на самом деле они распиливали царские деньги, казну. Они все деньги распилили, и не понятно, куда их дели. Когда смотришь эти справы, они лишены смысла заведомо.

– Вопрос нашим радиослушателям: как вы считаете, нужна ли реформа сейчас православной церкви, учитывая, что последняя реформа была более 300 лет назад.

– Проблема еще заключается в то, что были очень жестокие гонения против старообрядцев. Например, в 1672 году в Муроме по царскому указу сожгли старообрядческого старца Трофима, в 1675 году 14 человек – 7 мужчин и 7 женщин – по царскому указу были сожжены в Хлынове, Вятка. О взятии Соловецкого монастыря мы знаем. Воеводой Мещериновым в 1676 году. Весь монастырь вырезали. Мещеринов и люди, которые были с ним, привезли новые книги. И сказали: молитесь по этим книгам. Старцы соловецкие говорят: у нас есть книжки, которые святыми ручками Зосимы и Савватием написаны, святых угодников. И когда они сравнили книги-то, халтуру, которые делала новая команда с тем, что Зосима и Совватий бережно переписывали, сохраняя глагольные формы древнего славянского языка, они сказали: это не то. Новодел. И они сожгли эти книги. И была осада монастыря 7-8 лет. Нашелся какой-то предатель, выдал подходы к монастырю. Когда ворвались боярин воевода Мещеринов с людьми, вырезали монахов, скальпировали, вешали за ребра. Конечно, это лежит тяжким грузом. Со стороны кажется, что церковь дала благословение: режьте, жгите. В основном считают, что Аввакума сожгли. На самом деле гонения носили страшный характер. Это было по всей стране. 29 января 1684 года была сожжена Мавра Григорьева. За что ее сожгли?

- Может, поэтому были люди напуганы, что было связано с изменениями устоявшихся вещей, особенно связанных с церковью и верой? Может, поэтому так долго не было никаких изменений, реформ?

– Здравствуйте. Спасибо за тему. Они меня очень волнует. Около церковная реформа идет. Она стала удобнее. Раньше к церкви подойдешь, не знаешь, во сколько служба, куда зайти.

Было приятное удивление, кода появились стенды. Идет наезд на церковь, начинаются дискуссии: вести ли службы на современном языке.

– Если люди заходят в церковь, остаться до конца службы. Сейчас с кафедры каждый священник говорит на современном языке, идет толкование, типа лекции. Оставайтесь до конца службы и послушайте, что сегодня позвучало на современном языке. Эти пустые дискуссии ведут к расколу. Все в церкви хорошо. Спасибо большое.

– Добрый день. Вы говорили, что была поспешная реформа. Но она происходила после присоединения Малороссии, Украины, и чтобы был один обряд, пришлось делать изменения в Московском государстве. Это была необходимость. Не мог быть один народ с разными обрядами.

– Малороссы как раз сохранили имя Иисус с одной буквой «и». Говорить о том, что влияние оказывала Россия на Малороссию трудно. Скорее всего, Малороссия оказывала влияние на Россию. Потому что в то время было много Богословов, которые были учениками у иезуитов, учились в Риме, в Киевской академии. Потом приезжали в Москву, их называли «ученые хохлы». Они здесь организовывали свои образовательные проекты. Здесь нам важно понять, что пока мы не преодолеем проблему раскола XVII века, мы не сможем обрести настоящего единства. Ведь была беда, когда людей уничтожали. Без сомнения, то, что в 1971 году на поместном Соборе русской православной церкви московской патриархии были сняты все проклятия со старых обрядов, все клятвы, которые были наложены, свидетельство того, что церковь, к которой мы принадлежим, признала право этих людей бороться за свою идентичность, за старину.

Недавно митрополит Илларион посещал старообрядческие общины на Рогожской заставе в Москве. Он очень четко сказал, что во время реформ XVII века была нарушена культурная и духовная идентичность нашей нации, когда было подвергнуто сомнению все прошлое.

Доходило до того, что, например, Анна Кашинская, она лежит мощами. У нее два перста сложены. Ее хотели деканонизировать в свое время, даже выбросили ее из святцев только за то, что она последний раз перекрестилась двуперстием, и так рука застыла. Таких моментов было очень много.

– Святым иконам даже выкалывали глаза только потому, что они были написаны старообрядцами.

– Расправа была не только с древними иконами. Уничтожались древние книги, сжигались. Они изымались из монастырских библиотек. Это был культурный переворот. Потом в XVIII веке мы получили внешнюю церковь, которую трудно было узнать. Были пики, как костелы, нацеленные в небо, без куполов храмы.

– Скорее, протестантизма. Изменилась церковная музыка. Вместо прекраснейшего одноголосого пения многоголосица появилась, оратории, полифония. Вообще невозможно понять, о чем поют.

– Здравствуйте. Я хочу спросить Олега Стеняева, по каким книгам он служит? Он сейчас так хает Московскую патриархию. Такое впечатление, что преподает сейчас историю со стороны старообрядцев.

– Уважаемый Игорь, почитайте таких авторов, как Зинковский, Каптерев, которые принадлежали к господствующей церкви, к которой я принадлежу. Все они осознали, что это было наше преступление, это была наша ошибка. А Соборное решение 1971 года Московской патриархии вам пустые слова? Церковь признала, что была допущена серьезная ошибка. Некоторые умники представляют церковь, что она совершенно непогрешима. Откройте Апокалипсис и прочитайте 2-3 главу. Там обращение к семи церквам Апокалипсиса. К каждой церкви господь имел претензию. Он высказывал, что если вы не справитесь, я сдвину этот светильник. Если не покаетесь, то у вас будут проблемы. Причем, число «семь» в толковании святых отцов, означает, все христианские церкви. Я принадлежу к Московской патриархии. Это милость божия. Моя бабушка меня так воспитала, моя семья. Но если мы видим, что была такая историческая проблема и академические школы Московской патриархии всегда оценивали эту историю, как трагическую, и сейчас священоначальник говорит, что была нарушена идентичность культурная, религиозная, мы не должны закрывать глаза на эту проблему. Мы должны искать диалог с этими братьями, которые оказались в расколе. Но по вине двух людей – патриарха Никона и царя Алексея Михайловича. Потому что они остались без епископов. Мы не в расколе. У нас есть епископат. Но вина сохраняется. Но мы должны принести покаяния этим людям. Хотя бы покаяние перед Богом совершить, что было уничтожено очень много людей. И это трагедия.

– По сути, это была инквизиция того времени.

– Да. Если бы победили старообрядцы, было бы то же самое. Аввакум в своих письмах писал: дай мне топор, я сам буду отрубать головы.

– Здравствуйте. Мое твердое убеждение: мне кажется, Бог один. А все течения – борьба определенных кругов за электорат. Но очень сильно напоминает политические партии и грызню между собой. Определенные потоки денежные, и определенная власть, как и в большой политике. А Бог один. Нет разницы для меня лично.

– А если отойти от истории и от времен императоров, на данный момент. Ведь люди поделились на два лагеря: одни считают, что все хорошо. Есть воцерковленные люди, есть, кто заходит время от времени в церковь, есть те, кто вообще не ходит, но верит. Все хорошо и нужно оставить все, как есть. Есть люди, которые считают, что реформа нужна. Потому что слишком уж стала наша православная церковь присматриваться к западным течениям христианским, перенимать у них. А нам это не следовало бы делать.

– Приведу вам пример из современности. В советское время многие храмы были разорены, фрески были замазаны. Когда стали их восстанавливать, восстанавливали по образцам 15-18 веков. То есть, поняли, что произошел культурный разрыв. И в монастырях пение многоголосое не услышишь. В монастырях поют так, как пели в старину. И икона вернулась, и храмостроительство вернулось. Мы заполняем пустоту реформ, которые осуществлял Никон. И церковь осознает, что был культурный разрыв. Сейчас все восстанавливается по образцам дореформенным. Это свидетельство о том, что есть своя правда у людей, которые держались за старину.

– Добрый день. У меня два вопроса к представителю церкви. Библия является основой христианства. Она состоит из двух частей: Новый завет и Ветхий завет. Новый написал апостол Павел. В евангелие от Матфея сказано, что Иисус был послан для погибших овец дома израилева. Мы здесь причем?

Второй вопрос. После реформы Никона правоверная христианская церковь греческого толка стала называть русской православной церковью.

– Каким образом эта церковь стала называться православной? Ведь православие – система мироустройства славян, она к христианству отношения не имеет. Вы как трактуете?

– Я понял, к какому течению принадлежит Константин – новоязычник. Мы в церкви сохранили древне-славянский церковно-славянский язык. У меня был диспут с представителями язычества, два волхва со мной беседовали на теле-шоу. Я с ними заговорил на церковно-славянском, перешел на древнеславянский. Они не понимают языка. Если вы не говорите на этом сакральном языке, вы не можете говорить о том, что вы представляете древность. Мы в церкви сохранили этот язык, эту традицию. Мы донесли ее через литературу, через нашу славянскую Библию. А у вас то, что происходит, имитация древнего язычества. Но как вы можете иметь представление того, что было? Новый завет написал не апостол Павел. Апостол Павел нависал только 14 посланий. Ветхий завет рассказывает о том, что Бог хочет от нас. И это не только пятикнижье Моисея. Это пророческие тексты. А Новый завет рассказывает о том, что Бог сделал для нас. Конечно, это несоизмеримые вещи. То, что мы можем сделать для Бога и то, что Бог может сделать для нас. Поэтому мы, православные христиане, спасаемся не законом Моисеевым. Мы спасаемся тем, что сын Божий пришел на землю и совершил искупление наших грехов. И в этом наша вера. А язычество то, что делит народ. И делило. Почему Владимир отказался от язычества, потому что поляне, древляне, кривичи, вятичи исповедовали разных Богов наряду с общими Богами. И не было единства. А православие создало это единство. Психотип, который мы называем русским, белорусским, украинским, возник из разрозненных славянских племен древности под влиянием той культурной среды, которая называется православием. Духовная среда и создала наш этнос. И мы хотим держаться за идентичность этого этноса. А его основа – православная культура. То, что мы взяли от византийского востока.

– Я хочу вернуться к реформам и вспомнить греческую церковь, где тоже была реформа. Флорентийская уния, когда все греки пришли в католицизм. Как они вышли из этой ситуации?

– Они очень интересно вышли. Когда турки захватили весь греческий мир, они потребовали, чтобы греки отказались от Папы римского. Потому что Папа римский считался у мусульман главный враг, потому что он собирал крестовые походы против них. Турецкими ятаганами греков загнали назад в православие.

– Да. Бог использовал армаду исламскую, как наказание неверным грекам, которые ушли в флорентийскую унию, и через это наказание они обратились опять в православие. Это парадокс, но такое бывает. У нас сейчас есть много либерально настроенных священнослужителей. Они не любят нашу старину. Но Господь им показывает, что либерализм еще хуже относится к ним самим. И они сейчас убегают от либерализма. Они начинают говорить, что либерализм – это плохо. И вынуждены обратиться к народу, который им кажется маргинальным в свой простоте, в своей привязанности к доморощенной старине. Но старина – это святая Русь, откуда родом все наши святые на нашей земле. То, за что они держались. За что умирали наши мученики в домонгольский, послемонгольский период, в ближайшее к нам время.

– Добрый день. Я вырос возле старообрядческой церкви. Я за то, чтобы перед ними хотя бы извиниться. Но, в общем, наверное, нужно обратить взор на сегодняшний день. Те ростки, которые поднимаются, целое поколение, которое мы вырастили на шансоне, полагаю, что церкви нужно в этом смысле сегодня работать. Я спортсмен. Мне 63 года. Залы пустеют на глазах. Не помогает и Олимпиада. Все это словоблудие. Превращение христианства в социальную идеологию чаще всего приводило к уродливым явлениям, отравляющим церковную жизнь. Гораздо лучше, когда язычник любой формации исповедует себя таковым, чем когда он в угоду обществу называет себя христианином. Как вы к этому относитесь?

– Я считаю, что если человек язычник, он должен говорить, что он язычник. Хуже, если язычник назовется христианином. А если человек христианин, он должен с достоинством нести это имя. А церковь сейчас занимается наведением организационного порядка. Святейший патриарх Кирилл сейчас поставит эпископов на многие-многие кафедры. Так что, епископское служение приближается к народу. Раньше на целую область был один епископ. Сейчас будет 4-5. Таким образом, происходит организация жизни общинной, так, чтобы епископское, апостольское служение было более доступно. А так как епископы оказываются в затруднительном положении – все нужно начинать с нуля – они более ближе к народу, они зависят от народа. Те программы, которые делаются для молодежи, тоже очень важны. Я участвовал сейчас в Крестном ходу из Витебска в Смоленск. 150 человек вышли из Витебска. Дошла до Смоленска 120 человек. На каждой стоянке мы проповедовали слово Божье, изучали книгу «Апокалипсис». Прошлый раз мы изучали книгу «Руфь». Каждый год я туда езжу и участвую в этих молодежных программах. И в каждой деревне, в каждом селе мы останавливались и беседовали с людьми. Мы рассказывали им о православии. И когда мы проходили через старообрядческие села, я пытался им объяснять, что Московская патриархия пытается найти пути сближения. И мы уже сделали несколько шагов к ним навстречу. К сожалению, они не делают такие шаги. Может, обида сохраняется у людей за те репрессии, которые были в XVII-XVIII веках.

– Вряд ли. Мне кажется, что у людей, которые живут в 2012 году, какие могут быть обиды, связанные с реформой, которая происходила более 300 лет назад? Я человек крещеный, иногда захожу в церковь. Есть мнение, что православие невозможно видоизменить или реформировать, потому что оно не поддается ни видоизменениям, ни реформированиям. И это достаточно глупая затея. Потому что там, где хотя бы два-три человека собрались во имя Бога? там и Бог. Без всяких реформ и без всяких изменений. Сейчас 2012 год. Вы говорили об иконах, пении, которое было больше свойственно католикам. Мы говорим о чем-то глобальном – о возвращении – или о нюансах. А если мы говорим о глобальных изменениях, то в чем они должны выражаться, и как они отразятся на людях?

– Должна ли идти церковь в ногу со временем?

– В православии форма не отделяется от содержания. Содержание не отделяется о формы. Поэтом если мы повредим форму, будем иконы писать кому как придет в голову, пенье церковное заменим на что-то более бодрое, нарушится многое. Первое серьезное нарушение было в XVII веке. И это осознала наша церковь. Сейчас мы должны показать людям, не церковь, которая хочет подстроиться под мир, а церковь в ее истинной красоте.

Когда мир увидит церковь в ее истиной красоте. Иконы Рублева. Это неподражаемый взгляд религиозности древней Руси на нас. Когда я слышал настоящее древнее церковное пение, тут Баху делать нечего.

– Право выбора всегда сохраняется. У нас церковь отделена от государства. Но новодел это всегда безвкусица. А когда люди придерживаются классических форм, как католики, которые пережили свою реформацию, когда у них был второй ватиканский Собор, но они напуганные ею, сейчас возвращаются назад. Потому что отказаться от Леонардо да Винчи, Рафаэля и делать роспись авангардную в костелах – это безумие. Когда они перевели на национальные языки, люди перестали ходить в храм. Многие ксензы в Польше мне рассказывали. Потому что люди не хотят разговаривать с Богом на языке, на котором они на кухне ругаются друг с другом, и газету на этом языке читают. Должна быть сакральность. Святая Русь – это то, что было сакрально, дорого для нас и должно оставаться дорогим.

– Здравствуйте. Я православный христианин с 91 года. Я согласен с отцом Олегом по вопросу старообрядчества. Был страшнейший удар этих двух людей по нашей церкви, нашему русскому народу. Нашей церкви реформа в понятии либеральном ни в коем случае не нужна, и смертельно опасна. Язык надо сохранять, очищать. Надо священноначалию услышать народ с приходов напрямую. Именно церковных людей. Не около церковных, не неверующих. Услышать народ именно с приходов, который болеет и переживает. Или Собор должен быть поместный или Собрание. Не эту либеральную прослойку, которая своим ором всем осточертела. А имело людей от сердца к сердцу.

– Думаю, то, что епископское служение приближается к народу, это и есть то, о чем вы говорите. Епископы будут сейчас общаться с людьми обычными, людьми глубинки. Конечно, они, как носители веры, хранители веры донесут до священноначалия позицию народа. Церковь постоянно делает опросы среди простых верующих, выясняет те или иные трудности. Церковно-славянский язык мы должны беречь. Я спросил в Крестном ходу белорусов: что вы сделаете, если русские откажутся от церковно-славянского? Они говорят: мы сразу перейдем на белорусский. Я спросил об том же украинцев. «Мы сразу перейдем на украинский». Те, кто кричат против церковно-славянского языка, ратуют за сепаратизм, который разорвет нашу церковь на белорусскую, украинскую, появятся другие направления: сибирские народы и так далее. Этому не будет конца. Сейчас церковно-славянский язык – язык межцерковного общения. Как русский язык для чеченца, узбека. Это язык общения.

– Вы согласны с Виталием, что не нужно ориентироваться на либеральную прослойку? Нужно ориентироваться на паству.

– Господь нам сейчас показал лицо либерализма. Думаю, то, что Господь сделал – это великая милость по отношению к церкви. Церковь увидела лицо либерализма, эти последние скандалы. Даже отпетые церковные либералы сейчас стыдятся слова «либерализм». Как в свое время католиков-греков мусульмане загнули в православие назад, так и у нас: если либералом кто-то себя объявит в церкви, это будет считаться дурным тоном. В принципе мы должны держаться за людей, которые хранители традиций, которые не расточают, а собирают.

– Церковь же заинтересована в том, чтобы привлекать людей ближе. Но если не ориентироваться на людей, которые не входят в паству, а только на тех, кто уже там.

– Можно привлекать людей двумя способами. Можно спуститься на их уровень и там остаться, что произошло с католической церковью, и они сейчас вылезают из этого кризиса. А можно людей поднять до своего уровня. Через духовное просвещение. Через верность традициям. Мы выбираем второй путь. Именно людей подтаскивать на этот высокий уровень. Если молодой человек будет не какие-то каракули на стене разглядывать, а пойдет смотреть в Третьякову «Троицу» Рублева, это уже мы достигли модного прорыва. И когда пение будет настоящее звучать, а не итальянская попса. Мы за то, чтобы идентичность сохранялась. Об этом говорил патриарх Кирилл, покойный Алексей II, об этом много говорит наша профессура.

Публицистика

Публицистика
Исторические мифы

Если б не раскол русской церкви XVII века, не было бы революции 17-го года

Публицистика

ПублицистикаИсторические мифы