Юрий Кузовков, Трилогия Неизвестная история

Случайная иллюстрация
из Трилогии

Социально-историческая концепция в трилогии "Неизвестная история". Часть 3

5. Теория национального государства

5.1. Национальные государства в истории развития человечества

В древности. Известно о существовании в древности крупных государств, но все они, даже если возникали как национальные государства, очень быстро по мере своего роста перерождались в империи. Это касается таких крупных государств древности как Новое царство Египта (2 тысячелетие до н.э.), Вавилон и Ассирия (1 тысячелетие до н.э.), империя Хань в Китае (II в. до н.э. – III в. н.э.), Персидская империя ранней античности (VI-IV вв.н.э.), империя Александра Македонского и ее преемники (Селевкия, Парфия), Карфаген в ранней античности (VI-III вв. до н.э.), Римская империя. Прочие же государства древности существовали в основном в виде небольших городов-государств, как это было, например, в классической Греции, и не являлись в полном смысле слова национальными государствами.

Единственным примером национального государства, а не империи, из числа крупных государств, может служить Римская республика, которая к III веку н.э. включала территорию всей Италии, но еще не вышла за рамки этой естественной географической границы. Хотя на территории Италии существовали как бы две «нации» – римляне и латиняне (латинские союзники Рима), но они говорили на одном и том же латинском языке; у них были те же традиции, верования; одинаковое вооружение и обмундирование солдат и офицеров; то же построение армии и приемы ведения боя; одинаковая городская архитектура, храмы, письменность и т.д. Да и различия в статусе римлян и латинян были весьма незначительными; позднее вошедшие в состав Рима территории в других регионах Средиземноморья почитали за величайшее счастье получить для своего города т.н. латинское право, то есть быть приравненными к латинским союзникам Рима в Италии.

Кроме того, строительство нации (а не национальности) никогда не опиралось на полное уничтожение любых различий между разными регионами или субэтносами. В рамках национального государства все они считали себя полноправной частью этого государства, такими же, как другие субэтносы. Ряд фактов свидетельствует о том, что так было и с латинянами в составе Римской республики, примерно до второй половины II в. до н.э., т.е. до того момента когда последующие увеличения территории Рима сделали неизбежным превращение национального государства в империю.

В частности, об этом свидетельствует опыт тяжелейших для Рима Первой и Второй Пунических войн, когда в армию и флот было призвано около половины мужчин со всей Италии, причем значительная часть из них во время этих войн погибла. Несмотря на это воины-латиняне не бунтовали и не перебегали на сторону врага, а сражались бок о бок с римлянами. Особенно удивительна история Второй Пунической войны – войны с Ганнибалом конца III в. до н.э. Когда Ганнибал пришел со своей армией в Италию, он думал, что после тех страшных поражений, которые он нанес римским армиям, все города латинских союзников перестанут подчиняться Риму и станут поддерживать его, Ганнибала. Именно с этим расчетом он и строил свою политику, полагая, что Рим, как и другие государства того времени, быстро развалится после серьезных военных поражений. Но этого не случилось, Ганнибал просчитался – и эта роковая ошибка великого полководца объясняется тем, что он никогда ранее не сталкивался с национальным государством. 16 лет ходил он со своей армией по Италии, грабил и жег города, которые ему оказывали сопротивление, едва не разрушил и сам Рим. По данным римского историка Аппиана, за время войны Ганнибал разрушил на территории Италии 400 городов, только в битвах с ним погибло 300 000 италиков [146]. Поскольку мобилизационные списки Римской республики перед Второй Пунической войной насчитывали 780 000 человек [147], то, если верить приводимой Аппианом цифре потерь, в войне с Ганнибалом погибло почти 40% (!) италиков, способных держать оружие. Это значительно превышает (в процентном отношении) потери СССР в Великой Отечественной войне.

Но несмотря на такие чудовищные потери, разрушения и тяготы войны, за исключением лишь нескольких городов, переметнувшихся к Ганнибалу, все остальные латиняне до конца оставались верными Риму. Это – явный признак национального государства, сложившегося к тому времени на территории Италии, а не империи, подобной самому Карфагену. Сотни городов разрушались Ганнибалом, сотни тысяч италиков гибли на полях сражений, но они все равно оставались верными Римской республике. В конечном счете, это и определило результат Первой и Второй Пунических войн, закончившихся поражением Карфагена, несмотря на то, что Римская республика в обеих этих войнах понесла намного более серьезные потери и разрушения.

В древности мы более не видим ни одного государства, которое можно было бы назвать национальным. И совсем не удивительно поэтому, что именно Древний Рим сыграл такую исключительную роль в истории древнего мира, что по своей мощи, величию и значению в истории ни одно другое государство древности не может сравниться с Древним Римом.

В современную эпоху. Последнее тысячелетие было исключительным в мировой истории. И не только потому, что оно дало миру европейскую цивилизацию – самую развитую из всех известных на сегодняшний день цивилизаций, а еще потому, что развитие Европы в течение этого тысячелетия шло по пути национального строительства. И это вряд ли является совпадением. Именно в рамках национальных государств европейские страны смогли достичь наивысшего материального и духовного прогресса. И чем более последовательным было национальное государственное строительство, чем дольше государство себя сохраняло именно как национальное, тем дольше продолжался период его успеха и достижений. Этому можно привести множество примеров.

Например, Древняя Русь формировалась как национальное государство, а Византия – как космополитическое [148]. В результате Русь смогла пережить кризис и упадок XII-XIII вв. и возродилась в дальнейшем в виде Московской Руси, а Византия не смогла пережить кризис и погибла.

Другой пример: Англия и Франция с XV по XVIII вв. развивались как национальные государства, в то время как Испания и Польша (Речь Посполитая) развивались как империи. В результате первые два государства достигли величайшего успеха и могущества, а вторые два пришли в упадок. Польша в конце XVIII в. была разделена между великими державами и совсем перестала существовать как государство. Испания также едва не была разделена, потеряла в начале XIX в. все свои колонии и сама превратилась в экономическую колонию Англии и Франции.

Еще одним примером может служить национальное строительство в Германии, Италии и США в XIX веке. Именно в этот период мы видим начавшееся формирование трех новых наций – немецкой, итальянской и американской – на базе трех национальных государств. И вслед за этим мы видим необычайный расцвет этих трех государств. Можно с полной определенностью утверждать, что если бы их развитие пошло по другому пути, если бы Италия и Германия так и оставались существовать в виде множества мелких княжеств и республик, как это было в начале XIX в., то их уровень развития, мощь и значение сегодня мало бы отличались, например, от Югославии. И точно так же, если бы США, вместо того чтобы выстраивать в XIX веке национальное англосаксонское государство, с подчинением космополитического Юга англосаксонскому Северу и с квотированием въезда в США неанглосаксов (которое существовало вплоть до начала XX в.), принялись бы уже тогда создавать рыхлую космополитическую империю (как они это делают сегодня), то не было бы и последующего успеха и могущества США в XX веке.

XX век продемонстрировал не только успех национальных государств, но еще и крах всех имперских, космополитических государств. В течение XX столетия потерпели крах: после Первой мировой войны - Австрийская и Российская империи; после Второй мировой войны - Британская и Французская империи; наконец, в конце столетия, потерпела крах Советская империя (СССР), представлявшая собой конгломерат из 15 полусамостоятельных государств. Таким образом, весь ход мировой истории: и в последнее тысячелетие, и в древнюю эпоху, - свидетельствует о триумфе национального государственного строительства и о нежизнеспособности космополитического государственного строительства.

5.2. Причины успеха национальных государств

Многим людям кажется вполне естественным, что именно крупные национальные государства достигают наибольших успехов в своем развитии, а не мелкие раздробленные или рыхлые космополитические государства. Например, известный немецкий экономист Фридрих Лист, создатель теории протекционизма, в середине XIX в. писал следующее:

«Подобно тому как отдельный человек, только благодаря нации и в недрах нации, достигает умственного образования, производительной силы, безопасности и благосостояния, так и человеческая цивилизация в целом немыслима и невозможна иначе, как при посредстве развития наций». Далее он подчеркивал, что речь идет именно о крупных нациях, которые только одни и являются жизнеспособными ^{^[149]}.

Однако мало кто пытался исследовать причины данного феномена, феномена успешности строительства крупных национальных государств, в сравнении с любым другим государственным строительством. Да и сам этот феномен искусственно замалчивается, а соответствующие исторические факты перевираются или искажаются. Кроме того, он противоречит некоторым современным теориям государственного строительства, рассматривающим государство в виде некоего безликого агента, действующего по некоему договору (например, в рамках общественного договора) со столь же безликим космополитическим обществом. Как мы убедились на ряде исторических примеров, успешные государства никогда не были безликими, они были вполне конкретными, с вполне конкретным национальным лицом; что же касается безликих (космополитических) государств, то все они со временем терпели крах, и никакой общественный или иной договор не мог их от этого уберечь. Так, понятие общественного договора существовало и было общепринятым в Англии задолго до создания Британской империи, однако это не спасло ее от краха и распада в XX веке.

Понять истинные причины описанного выше феномена можно лишь на основе глубокого изучения истории. В книгах трилогии «Неизвестная история» было показано, что причиной краха любых государств в истории была их неспособность выйти из кризиса коррупции – глубокого кризиса, имеющего комплексный характер и периодически возникающего в жизни любых государств и цивилизаций (см. раздел Теория социально-экономических циклов (циклов коррупции). В частности, именно такой кризис послужил причиной краха и распада и Речи Посполитой (Польши), и Испанской империи, и Византии, и Австрийской империи, и Российской империи, и СССР в приведенных выше примерах, что описано в соответствующих разделах второй и третьей книг трилогии.

А вот национальным государствам, как правило, удавалось найти выход из этого кризиса. В частности, самый первый пример выхода из кризиса коррупции дает Римская республика в I в. до н.э. – в эпоху великих гражданских войн в Древнем Риме, когда национальными лидерами римлян стали Цезарь и Октавиан Август. В дальнейшем мы видим много других примеров выхода из кризиса коррупции в рамках национальных государств, и очень редко видим их в рамках империй или иных космополитических государств. Так, серия гражданских войн и революций в Англии в период с XV по XVII вв. протекала в рамках национального государства, с национальными лидерами во главе народных масс. Такие же примеры выхода из кризиса коррупции в рамках национального государства мы видим в США в эпоху Великой депрессии, в Великобритании, Франции, ФРГ, Италии после Второй мировой войны, во Франции в эпоху Французской революции (см. Кузовков Ю. Мировая история коррупции, главы I, XII, XIII, пп. 17.6, 19.2).

В континентальной Европе в конце средних веков – начале Новой истории мы также видим несколько аналогичных примеров. Так, успех гуситской революции в Чехии в XV в. был во многом предопределен именно ее национальным характером.

Известно, что гуситской революции с самого начала пришлось выдержать ожесточенную борьбу с иностранной интервенцией. Против восставшего чешского народа было организовано 5 крестовых походов; первая армия крестоносцев, выступившая против гуситов в 1420 г., насчитывала 100 тысяч человек (!). Примерно такая же армия крестоносцев на рубеже XI-XII вв. завоевала всю Сирию и Палестину, а в три раза меньшая армия крестоносцев в 1204 г. завоевала Константинополь и бoльшую часть Византии. Однако все эти грозные армии потерпели поражение от маленького восставшего чешского народа [150].

По-видимому, такой успех чешской революции был достигнут потому, что движение гуситов было не только классовым (борьба с олигархией), но и национальным (борьба за независимость чешского народа), а также религиозным (борьба за реформацию церкви, против церковной коррупции). Классовый враг для чешского населения оказался в то же самое время и национальным врагом, поскольку именно немецкая торговая олигархия захватила к тому времени фактическую власть в городах Чехии. Но он был одновременно и религиозным врагом, поскольку именно папство сначала вероломно схватило и сожгло на костре Яна Гуса, а затем организовывало крестовые походы против гуситов. По-видимому, наличием такого триединого врага: классового – национального - религиозного, очевидного для всех чехов, и можно объяснить тот необычайный размах народного движения и вооруженной борьбы, в которой приняли участие самые разные и самые широкие слои чешского общества.

Помимо национальной задачи и задачи реформы церкви, гуситская революция выполняла и ту задачу, которую в прошлом всегда выполняли революции и гражданские войны. Она устраняла резкую концентрацию богатства в руках немногих, которая возникла в ходе цикла коррупции, и которая являлась препятствием на пути к нормальному экономическому и социальному развитию общества. Как пишут историки Р.Лопез и Х.Мискимин, «выдворение немцев из Праги и из горнорудных городов… радикально изменило распределение богатства. Больше всего обогатились в гуситский период средняя чешская знать, ремесленники и зажиточное крестьянство». В дальнейшем, пишут историки, это перераспределение богатства в пользу народных масс привело к росту внутреннего потребления и дало мощный толчок развитию чешской экономики и чешской промышленности на уровне стран Западной Европы, чего не случилось в других восточноевропейских странах [151]. Таким образом, можно заключить, что именно гуситская революция, сочетавшая социально-экономические реформы (в т.ч. перераспределение богатства) с национальным строительством, предопределила дальнейшее развитие Чехии как одного из прогрессивных индустриальных центров Европы, а не как феодально-сырьевого придатка, подобно Польше и другим странам Восточной Европы.

Такую же исключительно важную роль национального движения мы видим в Европе и в период Реформации, которая была не только религиозной, но и социальной революцией. В частности, в ходе Реформации проводилась массовая конфискация церковных земель, принадлежавших католической церкви, и земель крупных землевладельцев. Но она была также национальной революцией, проходившей под лозунгом независимости европейских наций от власти католической церкви. На связь Реформации с национально-освободительной борьбой также указывают многие историки.

Например, как писал в свое время английский лорд Л.Намир, «религия – это слово, которым в XVI в. называли национализм» [152]. Современный историк Т.Паркер, описывая войны между протестантами и католиками на рубеже XVI-XVII вв., пишет: «в самом деле, трудно разобраться, в чем различие между религиозным фанатизмом и националистической волной в религиозных войнах, массовых убийствах и преследованиях этого времени» [153]. Давно уже было подмечено, что Реформация в каждой стране приняла свою форму – нет единой протестантской церкви нескольких стран, в каждой стране сложилась своя церковь, отличная от протестантских церквей в других странах. И это произошло потому, что протестантская идея, идея Реформации – это и была идея национального объединения страны и обретения ею реальной независимости. И она в каждой стране приобретала свои особые черты. Например, как отмечал английский историк К.Хилл, именно протестантизм послужил объединению отдельных нидерландских провинций в самостоятельное государство - Голландию (которая первоначально так и называлась – Объединенные провинции). И, замечает историк, в тех случаях, когда идея реформы церкви не имела связи с национально-освободительной идеей, как это было, например, в Польше и во Франции, там протестантство и не смогло утвердиться, а сохранился католицизм [154].

Наконец, можно привести пример и из русской истории. Возрождение Русского государства в XIV-XV вв. происходило под знаменем национального движения – освобождения русских от нерусского господства или «ига». Между тем, современные исследования показывают, что никакого «татаро-монгольского ига» в этническом плане не было. Археология и антропология свидетельствуют о том, что никаких монголоидных народов на территории России в то время не было. Летописи, древние изображения и свидетельства древних авторов показывают, что татары имели славянскую внешность, говорили на языке, родственном славянскому, одевались и выглядели так же, как и русские [155].

Таким образом, в этническом плане между жителями Московской Руси и Золотой Орды не было сколько-нибудь существенных отличий. Тем не менее, становление Русского государства проходило под флагом освобождения русских от «татарского ига», то есть под флагом национального освобождения. Ради этого русские сражались и в Куликовской битве 1380 г., и в других сражениях той эпохи. При этом все, кто являлся подданным Золотой Орды, считались татарами: так, по свидетельствам современников (например, венгерского монаха Юлиана), всех русских людей, которых пригоняли в Орду, обязывали именоваться татарами [156]. Соответственно все, кто являлся подданными московского царя, считались русскими. Таким образом, мы видим здесь строительство национального государства в его классическом варианте, когда гражданство подразумевает еще и принадлежность к коренной национальности.

Древняя миниатюра «Сказания о Мамаевом побоище» (фрагмент). Определить, с какой стороны – татарское войско, а с какой – русское, нет никакой возможности.

Нет нужды говорить о том, сколь успешным было это национальное строительство Русского государства. Достаточно сказать, что в XIII в. это крошечное государство (Московия) включало одну лишь Москву и ее окрестности, а к середине XVII века Московия уже занимала территорию, примерно соответствовавшую территории современной России. И что характерно: все прочие приобретения территории, начатые в XVIII в. Петром I (Прибалтика) и продолженные его преемниками (Польша, Закавказье, Финляндия, Средняя Азия) в рамках строительства имперского (космополитического) государства, не удержались, отвалились от России в ходе последующих кризисов и передряг. Удержались только те территории, которые были присоединены в рамках национального строительства – строительства Русского государства в период с XIII по XVII вв. И поэтому современная Россия имеет те же очертания своей территории, которые она имела при Иване Грозном и царях XVII века, но не те, что она имела в эпоху Российской империи.

Следует также подчеркнуть, что в Золотой Орде не было национального строительства, подобного тому, что мы видим в Московии. Национальное строительство в Московской Руси включало и единую религию – православие, что было в ту эпоху важнейшим элементом государственного строительства. Именно единая религия во многом предопределяла единую культуру и единый образ жизни и поведения подданных. Некрещеные татары, перешедшие под власть Москвы, массами крестились и становились православными, то есть русскими, получая при этом православные (русские) имена и фамилии, что поощрялось государством. Ничего подобного не было в Золотой Орде, где существовало несколько религий – язычество, православие, ислам, католичество. Причем известно, что, например, золотоордынский хан Узбек в XIV веке одновременно насаждал в своем государстве и ислам (который сделал обязательным для знати), и католичество [157]. Поэтому Золотая Орда, которая вскоре пришла в упадок и прекратила свое существование, тоже являет собой пример космополитического государственного строительства, и его результат (крах государства) – тот же, что и во всех других примерах такого строительства.

Итак, что же является причиной указанного феномена? Почему только национальное государственное строительство всегда в истории оказывалось способным противостоять кризису и краху государства и способствовало его возрождению и укреплению после очередного кризиса? И почему на это почти никогда не было способно космополитическое государственное строительство?

Причина данного феномена заключается в сущности кризисов, вызывающих крах государства, которые ранее были названы «кризисами коррупции». Кризис коррупции – это масштабный экономический, демографический и социальный кризис, вызванный концентрацией всей экономической и политической власти в руках небольшого круга лиц - класса олигархии (подробнее см. п. 13.2. «Природа и причина циклов и кризисов коррупции»). Олигархия в переводе с греческого означает «власть немногих»; или, в соответствии с другим распространенным определением, олигархия – это «малый народ» внутри «большого народа». Самой лучшей средой для образования такого «малого народа» является космополитическая среда – государство, в котором нет доминирующей нации и даже самого понятия «нация», где отсутствуют связи между людьми по национальному или иному признаку и где благодаря отсутствию каких-либо устойчивых связей между членами общества члены «малого народа» априори оказываются в более выигрышном положении по отношению к членам «большого народа».

В космополитическом обществе нет никакой объединяющей силы, которая могла бы объединить разные слои населения и группы людей для противостояния власти олигархии. Поэтому в таком обществе олигархия непобедима, и она неизбежно приведет государство к гибели. А национальное государство, в котором доминирует одна нация, может выдвинуть такую силу, противостоящую олигархии – силу, которую поддерживает все общество. Это происходит ввиду того, что нация является главной и наиболее естественной общностью людей, живущих на определенной территории. Граждане национального государства ощущают свою связь с обществом посредством тысяч незримых нитей – общей культуры, интересов, черт поведения, склонностей, и, столь же хорошо ощущают олигархию – «малый народ» - как чужаков, установивших свое «татаро-монгольское иго» над коренным населением, даже если эти чужаки («малый народ») в большинстве принадлежат к той же самой национальности, что и все население.

Кроме того, это осознание населением общности своих интересов и неприятие интересов, навязываемых «малым народом» - олигархией - может позволить населению выдвинуть общие и понятные всем идеи борьбы с кризисом коррупции. Это может позволить также выдвинуть национальных лидеров, пользующихся доверием большинства населения. Именно таких национальных лидеров, выдвинутых народом и боровшихся с олигархией во времена кризисов коррупции мы и видим в разные эпохи: от Цезаря и Октавиана Августа в Древнем Риме до Франклина Рузвельта в США в XX веке.

Национальные лидеры никогда в истории не действовали в одиночку, иначе они не смогли бы осуществить свои революционные меры по преодолению кризиса коррупции. Они всегда были поддержаны массой населения и группой энтузиастов – национальной элитой. Национальная элита – это прослойка общества, которая ставит интересы последнего выше своих личных интересов. Она может возникнуть лишь внутри нации/этноса. В космополитическом обществе, в котором нет единой нации, национальная элита возникнуть не может, поскольку при отсутствии нации у общества не может возникнуть единых интересов – и, следовательно, любая элита будет руководствоваться не интересами общества в целом (которых попросту не существует), а интересами какой-то группы. Поэтому при разрушении нации национальная элита неизбежно перерождается в олигархию – «малый народ» или группу со своими интересами, отличными от интересов всего населения и противоречащими этим интересам. Лишь пока существует нация, национальная элита может существовать, понимать интересы нации (= всего общества) и действовать ради этих интересов.

Вот каковы в кратком изложении истоки необычайно большой силы национальных государств в их противостоянии кризисам коррупции и необычайной слабости космополитических государств, которых подобный кризис может легко уничтожить.

В истории есть много примеров, в периоды преодоления кризисов коррупции, когда национальная элита страны остро ощущала неразрывность своих интересов с интересами нации и антагонизм по отношению к интересам олигархии, и это противостояние между двумя «элитами» - национальной и космополитической – достигало большой остроты. Все эпохи революций изобилуют такими примерами.

Один из них относится к эпохе преобразований в Англии после победы Славной революции 1688 г. В этот период, несмотря на изгнание из Англии Стюартов и части их окружения, сохранялось жесткое противостояние между двумя «элитами» – национальной элитой, представленной на рубеже XVII-XVIII вв. партией вигов и проводившей революционные преобразования, с одной стороны, и противостоящей ей контрреволюционной партией тори, с другой стороны. Последняя как раз и представляла собой космополитическую «элиту» (олигархию), которая была повержена и потрепана в ходе революции, но отнюдь не уничтожена. Как пишет английский историк Л.Стоун, «глубокий разрыв между Вигами и Тори после 1701 г. был достаточно очевиден современникам, равно как и историкам, жившим в более позднее время. ... Не может быть никакого сомнения в том, что ведущие деятели в партиях Вигов и Тори не обедали и не выпивали вместе, и очень часто они не разговаривали друг с другом…» [158]. Как писал в ту эпоху английский писатель и общественный деятель Даниель Дефо (годы жизни: 1660-1731), «Тори – это тот, кто грабит свою страну, преследует людей за религиозные убеждения, учиняет кровавые преступления и беззакония, предает свободу, это тот, кто готов выдать свою нацию папству и деспотии, под личиной пассивного послушания и отказа от сопротивления» [159]. Как видим, в числе качеств, присущих тори, Дефо упоминает не только низкие моральные нормы, свойственные олигархии, но также космополитизм и готовность легко предать интересы своей нации.

5.3. Построение режима национальной демократии в экономике

Сказанное выше касалось социально-политической области. Не меньшее значение для теории национального государственного строительства имеют те возможности, которые подобное строительство дает в области экономического развития. Основным инструментом здесь является протекционизм, который в отличие от космополитического режима свободной торговли, выгодного олигархии и губительного для экономики и демографии страны, отвечает интересам всего населения. Именно при помощи протекционизма может быть устранен монополизм иностранных государств в промышленности, торговле и финансах (который поддерживается благодаря либеральной экономической политике) и может быть создана национальная многоотраслевая промышленность и экономика, что обеспечит населению высокую занятость и стимулы к труду и творчеству, а экономике страны - процветание (подробнее см. раздел «Теория протекционизма»).

Другим важным направлением национального государственного строительства в экономике является демонополизация экономики, борьба с крупным бизнесом и обеспечение господства в экономике среднего и малого бизнеса.

Именно сочетание указанных выше мер (протекционизм и демонополизация-развитие среднего и малого бизнеса) являются важными элементами режима национальной демократии в экономике (см. Классификация систем в развитых цивилизациях), который и был построен в описанных выше примерах: Англия после Славной революции 1688 г., США при Франклине Рузвельте, страны Западной Европы после Второй мировой войны и т.д. Все эти примеры демонстрируют экономическое процветание, быстрый экономически рост и социальную стабильность.

Создание подобного режима (режима национальной демократии) должно быть конечной целью экономических реформ по преодолению кризиса коррупции и по национальному строительству, ибо только такой режим может обеспечить стране и нации долговременное устойчивое развитие и процветание; в свою очередь именно устойчивое экономическое развитие является залогом успешного государственного строительства.

5.4. Почему опыт национального государственного строительства сегодня предан забвению?

Как уже было сказано, европейская цивилизация накопила богатейший опыт национального строительства, который доказал свою успешность. Казалось бы, необходимо развивать и пропагандировать этот опыт, с тем чтобы обеспечить европейским нациям и всем нациям планеты процветание и благоденствие. Однако в действительности сегодня этот опыт предан забвению. Более того, само слово «национализм» и «национальный» стало почти ругательным. Современная западная идеология, распространившаяся по всему миру, не приемлет национального строительства и повсюду насаждает прямо противоположные принципы – космополитизм, искусственное поощрение в недрах общества разнообразных меньшинств (национальных, сексуальных и т.д.), для которых создаются особые льготы и привилегии, вырабатывается свой стиль жизни и т.д. Нормой для Запада стали гомосексуальные браки и семьи, а защита прав национальных меньшинств развилась до таких масштабов, что наносит ущерб правам национального большинства. В результате, например, в США самым дискриминируемым слоем общества стали те, кто ранее считался основой строительства американской нации – белые англосаксы с нормальной (гетеросексуальной) ориентацией. Кроме того, сами коренные нации во всех странах Запада стремительно вымываются вследствие демографического кризиса и огромного наплыва иммигрантов из Азии, Африки и Латинской Америки. И уже в ближайшем будущем (а в США уже сегодня) национальные государства во всех странах Запада при такой тенденции исчезнут, уступив место космополитическим государствам.

К каким последствиям это приведет для государств Запада и для всех прочих государств, включая Россию, вытекает из вышеизложенного. Исторические примеры однозначно указывают на неизбежный крах таких государств, потерявших свою национальную основу.

Что же касается вопроса о том, почему опыт национального государственного строительства сегодня предан забвению и почему насаждается прямо противоположная идея космополитического государства, то ответ состоит в следующем. Государства Запада оказались под властью олигархии, которая и насаждает идеологию, деструктивную для государственного строительства и для населения, но выгодную самой олигархии. Именно это является причиной сознательного насаждения антинациональной космополитической идеологии, враждебной любому проявлению национальной идеи.

Вывод о том, что власть над США и Западом захватила олигархия, далеко не нов, и высказывается многими: начиная от лидеров движения «Захвати Уолл-Стрит» и кончая учеными-социологами. Так, американский социолог Р.Лахманн утверждает, что в последние три десятилетия правительство США и крупнейшие американские корпорации оказались под контролем олигархии, и американское государство оказалось в положении, похожем на то, в котором были Испания, Франция и Голландия в период их деградации в XVII-XVIII вв. [160] Подобные же выводы делает Д.Харви (который ранее уже цитировался), а также, например, О.Платонов и Г.Райзеггер, которые пишут, что правительство США действует не в интересах своего народа, а в интересах «мировой закулисы» [161].

Следует иметь в виду, что цель олигархии состоит не только в насаждении космополитической идеологии, но и в уничтожении наций как таковых – поскольку, как уже говорилось, именно нация может породить силы, которые уничтожат власть олигархии, и последняя прекрасно это понимает. В книгах трилогии «Неизвестная история» приводится целый ряд примеров насаждения антинациональной идеологии в современном мире и проведения правящей верхушкой Запада политики сознательного уничтожения наций и национальных государств (см. Кузовков Ю.В. Мировая история коррупции… пп. 20.2, 20.3, 20.6, 21.1).

6. Законы исторического прогресса

6.1. Базис и надстройка в развитии общества

Карл Маркс выдвинул тезис о примате экономики над духовной, политической и идеологической сферой. У него это звучало так: экономический базис первичен, политическая надстройка вторична. Этот тезис до настоящего времени воспринимался как некая непререкаемая аксиома, не требующая доказательств. Однако исторические факты ее опровергают. Например, известно, что в Советском Союзе был изменен «экономический базис» - все средства производства оказались в руках государства, частная собственность была уничтожена. Но вопреки этому в последние десятилетия существования СССР власть в стране все равно захватила олигархия – партийная номенклатура (партократия) – которая начала руководить страной вопреки интересам ее населения. То есть «класс эксплуататоров» возник вопреки марксистскому учению, утверждавшему, что он не может возникнуть. И страна начала деградировать, а с конца 1980-х гг. эта деградация переросла в полномасштабный кризис, сопровождавшийся распадом СССР и крахом экономики и промышленности страны (подробнее см.: Кузовков Ю. История коррупции в России, главы XXIV-XXVI).

Таким образом, оказалось верным противоположное тому, что утверждал Маркс – первичен духовный базис общества и духовные устремления его правящей верхушки, а экономика вторична, она производна от этого духовного базиса. Это соответствует выводу известного русского философа Н.Бердяева, который утверждал, что «вся экономическая жизнь человечества имеет духовный базис, духовную основу».

Данный вывод подтверждают и другие примеры, которые приводятся в трилогии «Неизвестная история». Так, история показывает, что кризисы коррупции успешно преодолевали только нации, которые имели мощный духовный базис – одухотворенную национальную элиту и национальную идею или идеологию (примеры – Английская и Русская революции). И наоборот, нации, которые не смогли выдвинуть ни идеологии, ни одухотворенной национальной элиты (то есть элиты, руководствующейся не своими личными интересами, а интересами всей нации), не были способны справиться с кризисом коррупции. Но именно способность преодолеть кризис коррупции определяет то, будет ли нация успешной в экономическом плане или она, наоборот, будет деградировать во всем, включая и экономику. Поэтому, в конечном счете, экономика является производной от духовного базиса, духовной основы общества. Если духовная основа рушится, как это происходит сегодня в США и ряде других стран Запада, то неизбежно спустя какое-то время рухнет и экономическая надстройка, если в обществе не возникнет духовного движения, способного противостоять этому разрушению.

Соответственно, тот исторический прогресс, которого может достичь та или иная цивилизация в своем развитии, определяется в первую очередь ее духовной основой, и уже от духовной основы будет зависеть уровень достигнутого ею материального прогресса. Смешно читать фантастические романы или смотреть фантастические фильмы, в которых фигурируют общества человеко-зверей с нулевым духовным развитием, но обладающие при этом могучими технологиями, способные летать со скоростью света и творить прочие чудеса. Ничего этого в реальной жизни быть не может. Только общества, способные к духовному прогрессу, могут создать тот экономический механизм, который породит материальный и технологический прогресс. Если же вместо духовного прогресса общество скатится к духовной деградации, если власть над ним захватит не лучшая, а худшая по своим духовным качествам группа людей, которая навяжет ему свои низкие инстинкты и устремления, если общество не в состоянии будет избавиться от ее власти, то неизбежна не только духовная, но и материальная деградация такого общества. Никакого материального прогресса в таких условиях не будет, более того, будет утрачен и тот материальный прогресс, который ранее был достигнут. Именно такие примеры дает нам история.

6.2. Усложнение исторических явлений

История показывает, что по мере развития цивилизации происходит усложнение исторических явлений.

Например, известно, что практически во всех древних цивилизациях насаждались сатанинские культы: культ бога-быка или дьявола (от греческого слова dia-bel – бог-бык), культ Сатаны (египетского бога Сета), культы других рогатых богов, а также богов-змей и драконов (см. Кузовков Ю. Мировая история коррупции, главы V-VII). В 4-2 тысячелетиях до н.э. эти культы были распространены по всему евразийскому континенту: от Крита и Египта до Индии, а в более позднее время – также и в Восточной и Юго-Восточной Азии, Центральной и Южной Америке. В основе этих культов лежало поклонение богатству, власти и похоти в лице рогатого и змееподобного бога (дьявола – сатаны); неотъемлемой частью этих культов были, как правило, человеческие жертвоприношения и ритуальное совокупление.

Однако по мере развития цивилизаций Евразии возникло такое стойкое неприятие этих культов, что в I тысячелетии н.э. и христианство, и ислам, независимо друг от друга, предали дьявола-сатану анафеме, а отправления сатанинских культов приравняли к страшному преступлению. В последующем повсюду, где распространились христианство и ислам, мы уже более не видим подобных культов, а дьявол-сатана в обличии рогатого существа и в обличии змея-дракона в представлениях всего человечества стал стойким образом всего низменного, греховного и противоестественного.

Но это вовсе не означало, что в цивилизациях, пришедших на смену древним цивилизациям, после этого прекратилось насаждение культа богатства, власти и похоти. Просто оно приняло другие, более изощренные и сложные формы. Для того чтобы в этом убедиться, не обязательно даже читать историю. Достаточно включить телевизор – и мы увидим примеры насаждения культа богатства и денег, а также пропаганды секса и насилия, во многих современных фильмах и телепередачах. Таким образом, в современном мире мы видим продолжение той же тенденции, которая в древности была связана с сатанинскими культами, но которая прекрасно уживается и с христианством, и с исламом, и активно использует лозунги свободы личности и прав человека.

Имеются и другие примеры усложнения исторических явлений. Данная закономерность вполне естественна: по мере духовного и материального развития человеческой цивилизации усложняются все происходящие внутри нее процессы. Однако некоторые примеры подобного усложнения имеют важное самостоятельное значение как для изучения истории, так и для понимания происходящего сегодня. Поэтому на этих примерах следует остановиться особо:

6.2.1. «Революции рабов» и «революции свободных»

Ранее говорилось о том, что каждая нация или цивилизация в своем развитии проходит несколько фаз - детство, молодость, зрелость и старость, и что наиболее распространенной формой общественного устройства в фазе детства является феодализм (см. раздел «Ранняя стадия развития цивилизаций»). История свидетельствует о том, что после выхода из феодализма, в постфеодальных обществах, часто складывается особая система угнетения населения - «сословно-экономическое рабство», обусловленная низким уровнем развития цивилизации, которая лишь незадолго до этого вышла из фазы детства. Данная система основана на экономической эксплуатации основной массы населения правящей верхушкой, но сопровождается лишением его гражданских прав и выделением в низшее сословие. Результатом становится существование, мало чем отличающееся от рабства, хотя формально таковым и не являющееся – население при этом формально является свободным. Обычно это происходит также на фоне тотальной неграмотности и невежества населения, которому внушаются религиозные и иные идеологические установки, закрепляющие режим сословно-экономического рабства.

В истории имеется множество соответствующих примеров. Так, примерами сословно-экономического рабства населения в постфеодальных обществах можно считать Англию XIV-XV вв., Китай в эпоху Цинской династии (XVII-XIX вв.), Францию XVII-XVIII вв., Россию конца XIX – начала XX вв. Во всех этих примерах режим экономического угнетения и дискриминации низших сословий дополнялся ограничением их гражданских прав (так, в России налоги для низших сословий были в несколько раз выше, чем для высших, такая же дискриминация существовала при выборах в Думу и земства, при поступлении в вузы, при назначении на чиновничьи должности, выдвижении в офицеры и т.д.). Кроме этого, существовало множество внешних атрибутов, подчеркивавших униженное положение низших сословий. Например, дворяне во Франции XVII-XVIII вв. называли представителей низших сословий «вонючками» (roture, roturier), а в России низшие сословия назывались «подлыми» - слово, не имевшее первоначально, но приобретшее впоследствии оскорбительный смысл. Отношения между дворянами и низшими сословиями (крестьянами, рабочими) в дореволюционной России – это практически всегда отношения между господами и слугами. Имеется множество высказываний, песен, стихов начала XX в., в которых положение низших сословий в России накануне Революции 1917 г. названо «рабством», а их представители (рабочие и крестьяне) названы «рабами» (подробнее см. Кузовков Ю. Мировая история коррупции, глава XIII; История коррупции в России, пп. 16.2, 17.2, 18.5).

Поскольку униженное и угнетенное состояние основной массы населения тормозит дальнейшее развитие страны, то рано или поздно неизбежна революция – «революция рабов», основной задачей которой и является слом системы сословно-экономического рабства. Именно такие революции мы и видим во всех указанных примерах. Это революция Йорков-Тюдоров в Англии (вторая половина XV в.), Французская революция конца XVIII вв., Русская революция 1917 г. и Китайская революция середины XX в.

Данный вид революций – «революции рабов» – самый сложный и непредсказуемый, поскольку основную массу населения сознательно держали в состоянии неграмотности и мракобесия и навязывали рабскую психологию. Никакая демократия здесь невозможна. Как Моисей водил евреев 40 лет по пустыне, чтобы они забыли египетское рабство, так же и после революции рабов национальная элита должна на какое-то время установить диктатуру над освобожденным народом, чтобы он научился жить свободно. В Англии эту роль выполнили короли династий Йорков и Тюдоров, в России и Китае – коммунистическая партия, Ленин-Сталин и Мао Цзэдун. Во Франции национальная элита оказалась слаба, и «поводыри» постоянно менялись, в ходе промежуточных революций и реставраций (1789, 1792, 1794, 1799, 1815, 1830, 1848 гг.), которые сопровождались гражданскими и внешними войнами и чудовищной смертностью среди населения. Но и в других странах не обошлось без эксцессов: везде мы видим кровавые гражданские войны и продолжение в дальнейшем массовых кровавых жертв - сталинские репрессии, «культурная революция» в Китае и т.д.

Лишь после слома режима сословно-экономического рабства возможно построение современного общества – общества свободных и культурно развитых индивидуумов. Однако это не означает прекращение кризисов коррупции и революций, направленных на их преодоление. Просто эти революции – «революции свободных» - должны решать проблемы и задачи более высокого уровня: введение реальной демократии, очищение государства и общества от коррупции, построение эффективной экономической системы, устранение экономических и социальных проблем: безработицы, бедности и т.д. По мере того, как созревает очередной кризис коррупции, эти революции должны происходить столь же неизбежно, как до этого происходили бунты и восстания народа, жившего в условиях рабства. Но характер этих революций может быть уже совсем иной, они не обязательно должны сопровождаться кровью и насилием, а могут носить мирный характер. Примерами такого рода революций является Английская революция XVII века, завершившаяся Славной революцией 1688 г., а также реформы Франклина Рузвельта в США в эпоху Великой депрессии.

6.2.2. Мировая олигархия и ее программа

Ранее говорилось о том, что олигархия – это класс, интересы которого противоречат интересам всего остального общества, и что этот класс существовал почти всегда в истории, за исключением обществ классического феодализма и общинного социализма. Была также сформулирована программа олигархии - алгоритм действий олигархии, позволяющий ей установить свою власть над обществом (см. раздел « Теория классов»). Но в древности влияние олигархии ограничивалось одной страной или, в крайнем случае, несколькими соседними странами. Иными словами, в каждой стране была своя олигархия, и ее интересы слабо пересекались с интересами других олигархий.

Однако по мере развития человеческой цивилизации мы видим более сложный феномен – мировую олигархию, т.е. олигархию, стремящуюся к подчинению всего мира. Впервые можно говорить об этом феномене применительно к эпохе Римской империи в период ее наивысшего могущества (II в. н.э.). Мы видим, во-первых, что Рим к тому времени контролировал огромную территорию: все Средиземноморье и большую часть Европы, - то есть значительную часть тогдашнего мира, известного жителям античности. Во-вторых, именно в этот период т.н. «золотого века», Римской империей управляли «сенатские императоры» – ставленники Сената (который в то время фактически представлял собой «клуб миллионеров» или «совет олигархов») – Траян, Адриан и их преемники. В-третьих, именно во II в. н.э., после долгого перерыва, Рим опять приступил к масштабным завоеваниям новых государств и территорий, несмотря на то, что для их удержания за собой у империи уже не было сил.

Так, при императоре Траяне Римская империя завоевала Дакию и Месопотамию, ради чего велись масштабные войны и уничтожалось местное население. Но если для покорения Дакии сил у Рима все же хватило (хотя уже спустя столетие римляне сами оттуда ушли, поняв всю бесперспективность владения такой большой территорией за Дунаем), то для покорения Месопотамии сил не было, и она была почти сразу же утрачена. Но стремление к власти над миром было так велико, что Рим в течение II в. – начала III в. трижды завоевывал Месопотамию вплоть до Персидского залива и трижды ее терял. И эти попытки вызывали все более растущее сопротивление со стороны местных народов, которое с течением времени настолько усилилось, что в III в. началась мощная ответная агрессия со стороны Персии, в ходе которой были разрушены и сожжены многие крупные римские города.

Похожий феномен – феномен олигархии, рвущейся к господству над миром – мы видим опять уже в Новой истории, причем видим уже не один раз, а по меньшей мере три раза. В XVI-XVII веках в роли мировой олигархии пыталась выступить правящая верхушка испано-австрийской империи Габсбургов в союзе с верхушкой католической церкви. В XIX в. в таком качестве выступала британо-французская правящая верхушка. Наконец, в конце XX – начале XXI вв. мы опять видим феномен мировой олигархии, рвущейся к мировому господству (Подробнее см. Кузовков Ю. Мировая история коррупции, главы XI, XIV, XX). Общее представление о том, что из себя представляла мировая олигархия в указанных трех примерах, дает следующая таблица:

Таблица. Структура мировой олигархии и ее аппарат

	XXI век	XVI-XVII века	XIX век
1. Финансо-во-торговая олигархия	Финансовые и торговые магнаты, банки, финансовые учреждения, крупные торговые сети	Торгово-финансовые кланы (Фуггеры)	Торгово-финансовые кланы (Ротшильды)
2. Военная олигархия и ее армия	Военно-промышленный комплекс, военные базы США, частные наемные армии	Военные магнаты (Валленштейн), армии наемников - кондотьеров	Колониальные диктаторы (Сесил Родес), колониальные войска
3. Олигархия реального сектора экономики	Транснациональные корпорации	Крупные аристократы-латифундисты (испанские гранды, баварские и австрийские герцоги и т.д.)	Плантаторы-рабовладельцы в британских и французских колониях
4. Государ-ства под контролем мировой олигархии	США, Великобритания и их вассалы	Империя Габсбургов, государства католической лиги, испанские колонии	Великобритания, британские и французские колонии и экономические колонии
5. Органы пропаганды	Частные медиа-империи, государственные СМИ, частные фонды, институты, аналитические центры, индустрия развлечений	Католическая церковь	Либеральная пресса, свободные экономические общества
6. Секретная служба, репрессив-ные органы	ЦРУ и МИ-6, ФБР, сеть частных тюрем по всему миру	Орден иезуитов, инквизиция	Колониальные тюрьмы и полиция

Во всех трех примерах мировая олигархия не являлась маленькой сплоченной группой «заговорщиков», а представляла собой большой конгломерат, состоящий из множества разных групп со своими особыми интересами, но объединенных одним общим интересом. Анализ ее действий позволяет заключить, что и у мировой олигархии есть своя программа – т.е. алгоритм действий, служащий ее цели завоевания власти над миром. Эта программа мировой олигархии не отменяет основной программы, используемой любой олигархией для установления власти над обществом (указанной в п. 12.4), а является дополнительной, служащей еще и указанным выше целям.

Итак, дополнительными пунктами программы (алгоритма действий) мировой олигархии, являются следующие:

(10) насаждение во всем мире одной доминирующей культуры и насильственное уничтожение чужой культуры, если она пытается сохранить свою самобытность и сопротивляется проникновению единой культуры.

Это наиболее очевидный элемент программы, который можно подтвердить многими историческими фактами. В Римской империи насаждалась латинская культура и проводилась насильственная романизация – да так, что уже спустя одно или два столетия все жители забывали свой родной язык и переставали себя считать тем народом, которым являлись ранее. Так, в Галлии ко II в.н.э. исчез письменный галльский язык и практически исчез также и устный, а все местные жители перестали себя считать галлами (или кельтами) и стали считать римлянами и говорить между собой на латинском языке. Не последнюю роль в этом сыграло целенаправленное истребление римлянами друидов – галльских духовных и религиозных вождей, игравших ключевую роль в поддержании галльской культуры и традиций, хранивших легенды, исторические сведения и народные мудрости.

Дакия была завоевана Римом в начале II века и просуществовала в составе Римской империи всего лишь полтора столетия, после чего римляне оттуда ушли. Но романизация за это время была внедрена настолько сильно, уничтожив местную культуру (которая предположительно была славянской), что этого не смогли изменить даже последующие интенсивные переселения славян на эту территорию: спустя два тысячелетия Румыния, бывшая Дакия, говорит на романском языке, произошедшем от латинского языка.

Такой же результат мы видим и в Британской империи, где насаждалась британская культура и английский язык. В итоге – половина Африки, Индия и другие государства Южной Азии, Северная Америка, Австралия и большое число островов по всему миру считают сегодня своим родным (или государственным) языком английский.

В XVI – первой половине XVII вв. происходили такие же процессы – насаждалась единая католическая культура. Хотя в Европе это не вело к уничтожению местных языков (зато вело к этому в других частях света, например, в Латинской Америке, которая почти вся заговорила по-испански), но приводило к установлению единообразных правил и норм общественной жизни и поведения людей, соответствующих догматам и предписаниям католической церкви, то есть насаждалось культурное единообразие.

Соответственно, в сегодняшнем мире мы видим насаждение единообразной американской культуры, или как принято сегодня говорить, «культурную глобализацию». Причем, современная пропаганда, как и в прошлом, пытается убедить все народы в том, что принятие единой культуры принесет им только благо.

Однако принятие единой культуры вовсе не является делом добровольным. Важным элементом этой программы является насильственное уничтожение тех культур, которые не хотят самоуничтожаться, а если для этого требуется уничтожить население, то уничтожается и оно. Рим в эпоху господства олигархии уничтожал все государства и нации, проявлявшие самобытность и сопротивлявшиеся проникновению римской культуры (или греческой, считавшейся родственной римской). Так был, например, во II веке частично уничтожен, частично изгнан с родной земли народ Иудеи, который сопротивлялся проникновению чужой культуры. В XVI в. «католическая коалиция» огнем и мечом принуждала протестантов Европы принять католицизм, тысячами уничтожая мирных жителей. В итоге это ей частично удалось: протестантство было искоренено в Австрии, Венгрии, Фландрии, Франции, Польше и на юге Германии. Но его пытались огнем и мечом искоренить и в других европейских странах – в Нидерландах (герцог Альба), в Англии (Великая армада), в северной Германии и Скандинавии (Тридцатилетняя война).

Британская олигархия в XIX в. тоже насаждала английскую культуру силой по всему миру – от Ирландии до южной Африки. И это не было «спонтанным» явлением. Например, «колониальный монарх» Сесил Родес мечтал распространить британскую культуру не только на Африку, но и на весь мир, и с этой целью учредил специальный фонд (Rodes Scolarship), которому передал значительную часть своего огромного состояния [162]. Соответственно, наибольшее неприятие у британской олигархии вызывали самостоятельные государства со своей самобытной культурой, которая могла сопротивляться распространению британской культуры. Так, в течение всего периода с 1815 г. по начало XX века правящая верхушка Великобритании насаждала и поощряла русофобию, антироссийскую и антирусскую пропаганду, что является хорошо известным фактом [163].

Смысл насаждения единой культуры и уничтожения других самостоятельных культур состоит в том, что, во-первых, в результате этого значительно упрощается задача одурманивания населения и внедрения в массовое сознание лжеучений (пункт 5 программы). Во-вторых, культурная унификация облегчает насаждение антикультуры (пункт 9 программы олигархии). Например, в современном мире под видом «американской культуры» в действительности насаждается антикультура – культ богатства, насилия и секса, пропагандируемый Голливудом.

В-третьих, следствием культурной унификации является уничтожение не только национальных культур, но и наций и даже национальных языков, как это произошло в Римской и Британской империях. Результатом является утрата населением чувства общности (ибо национальность и язык – главные формы общности) и, следовательно – утрата им возможности сплачиваться, формировать национальную элиту и выдвигать национальных лидеров. Выше уже было показано, что только национальная элита и национальные лидеры способны противостоять олигархии, потому что они имеют связь со своим народом и опираются на его поддержку. С разрушением национальной общности способность формировать национальную элиту утрачивается, и население оказывается полностью во власти олигархии. Не случайно, поэтому, уничтожение наций было выделено ранее как отдельный элемент (пункт 3) программы олигархии.

Из сказанного выше вытекают еще два элемента программы мировой олигархии:

(11) насаждение идеи элитной нации (расы) и неполноценных наций (рас)

В наиболее завершенном виде эта идея была реализована в Римской империи, где до начала III в. н.э. коренные римляне и их потомки имели привилегированный статус, так называемое римское гражданство. Второй уровень привилегированности обеспечивало так называемое латинское гражданство. Его имели первоначально италийские союзники Рима, говорившие на латинском языке, как и сами римляне. А в дальнейшем его получали города и провинции, которые достигли определенного прогресса в усвоении римской культуры, в качестве своеобразной награды за это. Латинское гражданство давало определенные права и привилегии, хотя и не такие, как римское гражданство. Наконец, все остальные города и деревни, которые еще недостаточно усвоили римскую культуру, имели самый низкий статус – их жители не считались гражданами и не пользовались никакими привилегиями. Ниже их были только рабы, которые считались просто вещью, но их было немного. Разумеется, вся эта система способствовала быстрой романизации, усвоению римской культуры, о чем уже говорилось, поскольку все стремились к получению римского или хотя бы латинского гражданства. Таким образом, в Римской империи бок о бок жили как бы три нации – нация господ (римляне), нация кандидатов в господа (латинские граждане) и нация простой черни, составлявшая абсолютное большинство. Эта система просуществовала до 212 г. н.э.

Такое же разделение на нацию господ и нацию второго сорта мы видим и в Британской империи. Все жители британских колоний имели более низкий статус, чем жители Англии. Этот более низкий статус распространялся не только на африканцев и индийцев, но и, например, на ирландцев, которым англичанин Джонатан Свифт во время страшного голодомора середины XIX века (организованного англичанами) посоветовал поедать собственных детей – для решения проблемы голода и избыточного населения [164]. Ко второму сорту относились и американские британцы – жители американских колоний Великобритании, что проявлялось в отношении к ним в британской армии, в различных запретах в экономической жизни и т.д. [165] Ну а африканцы и иные туземцы с черным цветом кожи относились даже не ко второму, а к третьему сорту: именно в британских колониях в Африке и других частях света была введена и существовала в течение долгого времени система апартеида, разделившая население на нацию белых господ и неполноценную чернокожую нацию.

Как видим, разделение населения на элитные и неполноценные нации или расы было характерной чертой мировой олигархии: и римской, и британской.

Еще один элемент программы мировой олигархии заключается в следующем:

(12) сращивание мирового олигархического капитала и сплочение интересов мировой олигархии с тенденцией к образованию единого капитала мировой олигархии и олигархического «мирового правительства»

Идея сращивания олигархического капитала и его неделимости наиболее последовательно проводилась в жизнь иезуитами, а до них – тамплиерами, которые были в определенной мере предшественниками иезуитов. В уставе Общества Иисуса было записано [166], что члены общества (иезуиты) не должны были иметь никакой личной собственности, вся собственность принадлежала лишь самому Обществу Иисуса [167]. Иезуиты могли свободно распоряжаться этой собственностью в свое удовольствие, поскольку, в отличие от всех других католических орденов, они жили не как монахи, а как члены светского общества, к тому же, как правило, жили в большой роскоши. Но владеть этой собственностью никто из них не имел права.

Сложение всех капиталов в одно целое, безусловно, давало иезуитам (а до этого – тамплиерам, у которых также все имущество принадлежало ордену) огромные преимущества. Португальские, венецианские и другие европейские купцы вели торговлю за свой страх и риск и каждый из них рисковал при этом своим личным капиталом. Кроме того, размер этого частного капитала, принадлежащего одному или даже группе обычных купцов, не мог идти ни в какое сравнение с капиталом ордена иезуитов, составлявшим одно целое. Именно поэтому иезуиты могли проворачивать такие торговые и финансовые сделки, какие были не под силу другим европейским купцам, и именно поэтому им удалось так легко выдавить своих торговых конкурентов из самых богатых и привлекательных стран: Китая, Японии, Индии, Парагвая и других. Это была крупнейшая монополия той эпохи в области торговли и финансов, благодаря ей орден иезуитов и стал самой крупной, богатой и процветающей организацией и одновременно смог выполнять для «католической коалиции» такие функции по организации шпионско-подрывной деятельности, которые сегодня возложены на разветвленную сеть западных спецслужб.

Британская олигархия в эпоху своего могущества пыталась позаимствовать у иезуитов эти принципы. Как утверждали люди, хорошо знавшие Сесила Родеса, иезуиты были его идеалом, он хотел позаимствовать принципы организации Общества Иисуса, для того чтобы, как пишет историк Р.Дэвис, организовать «фантастическое секретное общество для распространения британской мощи и влияния во всем мире». В частности, он предлагал взять устав иезуитов, заменить в нем слово «римско-католическая церковь» на слово «английская империя» и принять этот устав за основу деятельности такого общества [168]. Эти мечты не были лишь мечтами. Общество по распространению британской культуры (Rhodes Scolarship) действительно было создано и, как уже говорилось, Родес передал ему значительную часть своих огромных капиталов.

Кроме того, Сесил Родес и лорд Альфред Милнер (представитель Британской короны в Южной Африке с 1897 г. по 1905 г.) ввели практику проведения регулярных круглых столов с участием крупнейших бизнесменов и миллиардеров, которые они организовывали вплоть до 1925 г. После этого практика проведения таких регулярных круглых столов была продолжена под покровительством американских и английских миллиардеров Рокфеллеров, Морганов и Уитни в виде заседаний Совета по международным отношениям в США ^{^[169]}, а позднее также в виде заседаний Бильдербергского клуба в Европе, которые регулярно проводятся и сегодня. В конечном счете, и регулярные круглые столы миллиардеров, и их совместные фонды, финансирующие глобальные политические и культурные акции, являются свидетельством той же самой тенденции – сращивания мирового олигархического капитала и сплочения его интересов.

Еще одним ярким свидетельством этой тенденции являются транснациональные корпорации. Это явление было впервые отмечено в начале XX века, когда о нем стали писать разные авторы, включая В.И.Ленина. В 1930-1940-е годы их роль в мировой экономике несколько снизилась, чему способствовало свертывание глобализации в условиях Великой депрессии и, возможно, меры Рузвельта в США по демонополизации американской экономики. Но в течение последней трети XX в. и в начале XXI в. мы видим продолжение прежней тенденции, чему благоприятствовала возобновившаяся в 1960-е годы глобализация. Сегодня благодаря интенсивным слияниям и поглощениям транснациональные корпорации приобрели невиданную ранее силу и мощь, хотя, как правило, сами при этом контролируются очень небольшим кругом лиц. Несмотря на продолжающийся рост их мощи и влияния, мировые промышленные и финансовые гиганты всё чаще оказываются в центре международных коррупционных скандалов и в современном мире являются одним из источников международной коррупции [170].

Описанная выше программа (алгоритм действий) по установлению власти в мировом масштабе была выведена в результате анализа исторических прецедентов. Некоторые примеры таких прецедентов были выше приведены. Она не является программой какой-либо партии или группы заговорщиков; она никогда никем не была написана в таком виде, в каком изложена в настоящей книге. Тем не менее, во всех исторических прецедентах, когда существовала мировая олигархия, эта программа выполнялась - и потому, возможно, ее следует считать не столько программой, сколько алгоритмом действий по установлению власти над миром.

Современная мировая олигархия отнюдь не является в этом отношении каким-то исключением, она также следует всем пунктам указанной программы (алгоритма действий). Например, сегодня среди населения стран Запада активно насаждается идеологии «войны цивилизаций» с мусульманским миром. И насаждается весьма успешно – так, 2/3 американцев считают, что угроза миру сегодня исходит от мусульман. Тем самым выполняются два пункта программы. Во-первых, ведется борьба с традиционным исламом, который является одной из самобытных культур, противящихся уничтожению (пункт 10 программы). Во-вторых, навязывается представление о том, что западноевропейцы и американцы – «элитная раса» по сравнению с мусульманами (пункт 11 программы). Одновременно с этим в сознание западного общества уже давно внедряется концепция «золотого миллиарда», в соответствии с которым население Западной Европы и Северной Америки представляют собой «элитную расу», призванную получать все блага современной цивилизации. А все остальные страны и народы с точки зрения данной концепции являются «низшими расами», странами-изгоями.

Наконец, целый ряд фактов позволяет заключить, что современная мировая олигархия преследует еще один, 13-й пункт программы:

(13) установление полного контроля над каждой личностью и превращение всех людей в «послушных животных»

Этот пункт программы, как и предыдущие, не взят из антиутопий Оруэлла, а вытекает из анализа фактов. К ним относятся:

· Насаждение идеологии крайнего индивидуализма и нарциссизма. Как утверждала Маргарет Тэтчер, такого явления, как общество, не существует вообще, есть лишь отдельные мужчины и женщины. Как пишет один из идеологов нынешней глобализации Жак Аттали в «Линиях горизонта», все люди должны превратиться в «кочевников», «ритмом закона будет эфемерность, высшим истоком желания будет нарциссизм».

· Внедрение механизмов тотального контроля над каждым человеком. Например, в ряде стран Запада активно проводится в жизнь программа «чипизации» всего населения - вживление в организм электронных чипов, которые заменят деньги и пластиковые карты и станут механизмом контроля над людьми.

· Рост преследований инакомыслящих и политически неугодных лиц под видом «борьбы с терроризмом». Так, в конце правления президента США Джорджа Буша-младшего (2001-2009 гг.) стало известно о существовании в ряде стран мира, включая ЕС, секретных тюрем ЦРУ, что подтверждено неопровержимыми свидетельствами. Тысячи людей тайно транспортировались в эти тюрьмы по территории стран ЕС и других стран мира; этим людям не было предъявлено никаких официальных обвинений от имени США или какой-то другой страны. Есть примеры преследований журналистов и даже членов Конгресса США, проводящих расследование неугодных правительству тем [171].

· Рост судебного и полицейского произвола. 31 декабря 2011 г. президент США Обама подписал Закон о бессрочном задержании. В соответствии с ним любой гражданин США отныне может быть задержан без санкции суда и содержаться в заключении бессрочно, если он подозревается в связи с терроризмом [172]. Этот закон может перечеркнуть все завоевания англосаксонской системы правосудия, начиная от английского закона Habeas corpus act XVII века, который запретил практику задержания граждан без санкции судебных органов.

6.2.3. Мировое революционное движение

Подобно тому, как олигархия по мере развития человеческой цивилизации сплачивается и пытается выйти на глобальный уровень – стать мировой олигархией, точно так же и революционное движение, движение протеста против олигархии, имеет ту же тенденцию к интернационализации. Иллюстрацией данного вывода может служить Схема IV, представляющая собой упрощенную схему мировой истории в XVI-XXI веках. Мы видим, что в течение нескольких последних столетий народы Европы и всего мира непрерывно предпринимали попытки освободиться посредством революций от деспотии, угнетения и коррупции. Иногда эти попытки совпадали с периодами глобальных кризисов коррупции, иногда были результатом локальных кризисов, поражавших отдельные страны и регионы. Однако вне зависимости от этого все эти революционные движения в разных странах не были разобщенными. Все революционеры старались осуществлять революции не вразнобой, а в союзе с революционерами из других стран, связанных с ними общей идеологией или общими идеями и ненавистью к общему врагу. Как правило, этим общим врагом для всех крупных революционных движений была олигархия. А поскольку олигархия в течение всей истории человечества также проявляла тенденцию к консолидации под эгидой мировой олигархии, то тем актуальнее для революционеров была необходимость найти себе союзников и единомышленников.

Первым и самым мощным из таких революционных движений за последние пять столетий была Реформация. В каждой стране это движение приняло различные формы. И в области религии, и в области проведенных в XVI-XVII вв. социально-экономических реформ не было двух одинаковых протестантских государств, везде были свои особенности, порой весьма существенные. Но всех их объединяла ненависть к деспотии и коррупции со стороны «католической коалиции», папства и иезуитов. Эта ненависть и привычка видеть врагов во всех иностранцах-католиках, это разделение мира на «своих» и «чужих» настолько сильно въелись в массовое сознание, что даже в XVIII-XIX веках в некоторых протестантских странах (в Англии, США и других) с подозрением смотрели на выходцев из католических государств: ирландцев, итальянцев, испанцев, австрийцев - по-прежнему подозревая в них скрытых врагов.

Что касается самих событий эпохи Реформации, то они дают поразительные примеры солидарности и взаимопомощи. Например, протестантской Швеции во время Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. никто прямо не угрожал, война шла в основном на территории Германии, Чехии и Нидерландов. Но Швеция ввела свои войска в Германию и в течение многих лет фактически в одиночку противостояла войскам «католической коалиции», помогая германским протестантским государствам выжить и не пасть жертвой деспотии. Одновременно с этим многие английские и шотландские протестанты добровольно отправились в Голландию и Чехию и сражались там против сил «католической коалиции». А во время Славной революции 1688 года, ставшей логическим завершением Реформации, теперь уже голландские добровольцы высадилась в Англии, чтобы помочь своим английским единомышленникам свергнуть деспотию Стюартов и установить тот политический строй, который отражал интересы народа. Наконец, после окончательной победы над силами реакции почти все протестантские государства во второй половине XVII века приняли в качестве официальной экономической доктрины протекционистскую (меркантилистскую) доктрину. И это сделали не только протестантские государства, но и католическая Франция, воевавшая в Тридцатилетней войне 1618-1648 гг. вместе с протестантами против «католической коалиции» и также сделавшая во второй половине XVII века меркантилизм своей государственной политикой [173]. Все эти примеры показывают, что любое революционное движение ищет себе союзников по борьбе и общей идеологии, и даже если оно не готово принять какую-то идеологию целиком (как в данном примере с Францией), то оно стремится взять хотя бы некоторые общие идеи и общие названия.

Последующие революционные движения также дают нам массу аналогичных примеров. Французская революция 1789 года переняла очень многие идеи у американцев, незадолго до этого свергнувших британскую колониальную деспотию в ходе войны за независимость 1775-1783 гг. Так, многие лозунги Конвента Франции в 1789-1793 гг., включая центральную идею Французской революции о том, что Бог создал всех людей свободными и равными в своих правах, были взяты из Декларации независимости США 1776 года. Таким образом, французские революционеры понимали, что они, как и американцы, выступают против деспотии, пусть и в лице других деспотов, говоривших не по-английски, а по-французски. Одновременно с Французской революцией начались массовые восстания в Латинской Америке, за которыми последовала война за независимость, приведшая в течение 1800-1826 гг. к краху один из величайших деспотических режимов – Испанскую колониальную империю. И в этой революционной войне использовались многие лозунги и идеи недавних революций. Так, во многих городах Латинской Америки были напечатаны массовыми тиражами Декларация независимости и конституция США, а также французская Декларация прав человека и гражданина и другие документы Французской революции. Латиноамериканцы использовали их как программные документы в своей собственной борьбе и для аргументации того, что и они имеют право на свободу и независимость [174]. А вновь образовавшиеся государства заимствовали свои названия и государственное устройство у США, как это сделали, например, Соединенные Штаты Мексики. В свою очередь, США также чувствовали свою солидарность с этой борьбой против деспотии – они первыми в 1822 г. признали независимость латиноамериканских государств от Испании, а до этого посылали им в помощь свои войска. Например, в 1807 г. США прислали в Венесуэлу целую армию, сформированную из волонтеров-наемников, для того чтобы помочь народу этой страны в освобождении от испанской деспотии [175]. Имеется также множество примеров взаимопомощи государств Центральной и Южной Америки, причем, не только говоривших по-испански. Так, негритянское население острова Гаити, скинувшее с себя перед этим французское колониальное иго, в 1817 году оказало военную помощь Симону Боливару, сражавшемуся за свободу Колумбии. А после победы над испанцами и провозглашения независимости Боливар, ставший главой Колумбии, направил свою армию в 1823 г. на помощь Перу, что способствовало разгрому там испанцев и быстрому освобождению и этой латиноамериканской страны [176].

Период середины XIX века был отмечен взрывом национально-освободительного движения в Европе. И здесь мы опять видим удивительную синхронность. Если перед этим пламя революционной войны, подобно эпидемии, охватило всю Америку, то теперь оно охватило всю Европу, но особенно Южную и Центральную, где продолжали владычествовать империи. В результате освободительных войн сначала Греция (в 1830 г.), а затем Сербия, Румыния и Болгария освободились от турецкого ига. Бельгия в ходе революции 1830 года провозгласила свою независимость от Нидерландов. Италия после длительных войн освободилась от австрийского ига и сформировала итальянскую нацию. Венгрия, Чехия, Польша, Босния, Герцеговина, Ирландия, Армения также пытались в середине XIX века освободиться из-под иностранного гнета, но смогли это сделать лишь позднее – в эпоху Русской революции. Такой подъем национальной борьбы в Европе в середине XIX века вдохновил и немцев, которые объединились и создали союз немецких государств, преобразованный затем в единую Германию. При этом немецким землям Шлезвигу и Гольштейну в ходе нескольких революций и войн в течение 1848-1864 гг. также удалось освободиться из-под иностранного (датского) владычества и присоединиться к Германскому союзу. Их освобождению помогли Пруссия и Австрия.

В этот период мы опять видим, как самые разные революционеры пытаются копировать друг у друга названия и методы революционной борьбы, оказывают друг другу взаимопомощь, а люди самых разных стран проникаются симпатиями к революционным идеям. Так, итальянские карбонарии начали широко использовать в борьбе за освобождение Италии террористические методы и методы глубокой конспирации. И мы видим, как в дальнейшем такие же методы начинают использовать сербы и другие народы, боровшиеся против турецкого и австрийского гнета. А в России те же методы начинают применять народовольцы, убившие царя Александра II и ряд царских чиновников. В середине XIX века Байрон и многие другие европейцы сражались за свободу греков, а масса людей в разных странах Европы возмущалась по поводу насилия и массовых убийств, чинимых Османской империей. Россия же прониклась такой симпатией к угнетенным Турцией народам, что несколько раз воевала с ней за их освобождение: сначала греков, затем сербов, болгар и армян. Интересен и такой пример солидарности в борьбе с деспотией – на этот раз британской. Россия в 1861 г. отправила свой флот к побережью США, чтобы воспрепятствовать планам Великобритании вмешаться в гражданскую войну 1861-1865 гг. на стороне рабовладельческого Юга и задушить свободу в Соединенных Штатах Америки. И это действительно остановило Великобританию от масштабного военного вмешательства в гражданскую войну в США.

В конце XIX – начале XX вв. национально-освободительная борьба европейских народов резко пошла на спад, и мы в этот период ее почти не видим. Но революция 1917 года в России дала толчок новой сильной волне взрывов и революций по всей Европе. Сразу после 1917 года развалились последние европейские империи – Российская, Австрийская и Османская, с образованием целого ряда независимых национальных государств. Этим распадом завершилась предыдущая революционная тенденция, проходившая под лозунгом борьбы с империями за национальную независимость. Но уже здесь, например, при распаде Австрийской империи, мы видим много новых коммунистических и социалистических лозунгов, рожденных октябрьской революцией 1917 года в России. Так началась новая революционная тенденция, вдохновленная и воодушевленная этой революцией. Эта тенденция открыла новую эру социальных революций, достигших своего пика после Второй мировой войны, которые ставили себе целью передел собственности и улучшение условий жизни народа, но на этот раз под флагом коммунизма и социализма.

И здесь мы видим, что под этим флагом выступило множество различных революционных движений, не имевших никакого отношения к ортодоксальному коммунизму. Например, одни страны, такие как Индия, освободившаяся в 1947 г. от своего статуса британской колонии, на первое место выдвигали освобождение от колониальной зависимости и национальное строительство – создание единой нации. У других колоний, таких как французский Алжир и британские колонии юга Африки, помимо идеи освобождения, на первом месте была также идея равенства – достижение равноправия местного населения по отношению к колонистам-европейцам, которые ранее приехали из Европы и теперь вели себя как хозяева, дискриминируя местное население. Третьи революционные правительства, в таких странах как Англия, Франция, Италия и ФРГ, ставили перед собой цель построения «народного капитализма» и эффективной демократии. Четвертые, такие как Иран при правительстве Моссадыка, делали главный упор на национализации иностранных предприятий в нефтяной и других стратегических отраслях. И лишь небольшая группа стран, в которую входили, помимо СССР, несколько стран Восточной Европы, Китай, Вьетнам, Северная Корея и Куба, действительно собиралась строить социализм в соответствии с тем, как это предписывала коммунистическая идеология – то есть проводя национализацию всех или почти всех предприятий и земли и внедряя планово-распределительную систему хозяйства.

Несмотря на это, во всех указанных выше странах, очень разных и решавших очень разные проблемы своего развития, у власти находились партии, которые называли себя «социалистическими» и «коммунистическими» или, на худой конец, «рабочими партиями» или «партиями труда». Это происходило потому, что принадлежность к ним в ту эпоху стало признаком прогресса, революционности и борьбы за народные интересы. Пример России, страны, свергнувшей в 1917 году деспотизм и превратившейся из отсталой крестьянской страны в передовую промышленную державу, страны, победившей в суровом поединке фашистскую Европу, оказался настолько заразительным, что коммунистические и социалистические идеи стали необыкновенно популярны. И даже те политические партии и лидеры, которые не разделяли коммунистическую идеологию – а таких в мире было подавляющее большинство – старались взять себе либо название, либо какие-то идеи, либо элементы коммунистической символики, чтобы показать народу свои симпатии к этому модному течению. Это не только усиливало симпатии народа, но и создавало возможности для помощи (в том числе в виде поставок вооружений, со стороны СССР), которая для многих стран, начавших передел собственности или социальные реформы, могла оказаться совсем не лишней. И в такой политике не было ничего удивительного или нового. Как было показано выше, на протяжении последних пяти столетий было несколько таких революционных волн, и эта новая волна не отличалась принципиально от предшествующих. И тогда было заимствование программных элементов, провозглашение общих целей и стремление к взаимопомощи даже между государствами, совершенно разными, боровшимися с разными врагами и разделенными огромными расстояниями.

Следует ожидать, что и современный мировой кризис вызовет в XXI веке волну мирового революционного движения. Пока это движение развивается разобщенно, в каждой стране представляя собой протест против внутреннего кризиса и власти коррумпированной верхушки. Лишь движение антиглобалистов с самого начала приобрело интернациональный характер. Конечно, борьба с олигархией должна вестись прежде всего в рамках каждой нации, именно нация может создать силы, требуемые для такой борьбы. Однако по мере появления новых революционных идей и приобретения опыта совершения успешных революций эти идеи и опыт будут распространяться по всему миру и приобретать интернациональный характер, подобно тому как это было в прошлом. Кроме того, малые нации и народы будут стараться примкнуть к большой нации, осуществившей у себя революцию. Через эти два механизма: копирование идей и опыта, выработанного другими нациями, и слияние малых народов с родственными большими нациями, ушедшими вперед в осуществлении революционных преобразований, - мировая революция будет расширяться.

Но это не будет революцией в том духе, в каком ее понимали марксисты – свержением «мировой буржуазии» одновременно и повсеместно во всем мире вооруженным путем, в том числе посредством вооруженного «экспорта революции». Конечно, хаос и социальные беспорядки во всем мире будут нарастать. Но если говорить именно о революциях, как осмысленном деянии, то они будут совершаться не одновременно во всем мире, а по мере готовности той или иной нации к такой революции. Не все нации окажутся к ней готовыми, а попытки экспорта революции будут деструктивными и не достигнут своей цели.

Да и сама революция не обязательно будет сопровождаться физическим уничтожением олигархии. Насилие и террор могут вместо положительного результата привести к обратному результату - к погружению страны в террор и хаос на долгие годы. Поэтому наиболее успешными будут мирные революции, смысл которых будет заключаться в отстранении олигархии от власти посредством последовательных экономических, политических и социальных реформ. Распространение этого опыта в мировом масштабе и будет составлять основное содержание мирового революционного движения.

6.3. Ускорение и сжатие исторического процесса

В последнее столетие мы наблюдаем явление, которое можно было бы назвать ускорением и сжатием исторического процесса. И оно очень усиливает вызовы, стоящие сегодня перед всеми нациями. Раньше последствия установления в стране того или иного социально-экономического режима ощущались лишь по прошествии столетий, и их могли почувствовать лишь далекие потомки тех людей, которые закладывали основы этого режима. Например, Англии, установившей после 1688 года режим национальной демократии, потребовалось целое столетие или даже полтора столетия, для того чтобы реально почувствовать повышение благосостояния своего народа, осуществить Промышленную революцию и превратиться в крупнейшую мировую державу. В эти же столетия Испания, которая была в XVI веке крупнейшей мировой державой, но развивалась по модели глобального олигархического капитализма, приходила в упадок, но этот процесс упадка также занял очень длительное время, два или три столетия – с XVI в. по XIX в. Сегодня все такие изменения занимают уже не столетия, а всего лишь десятилетия. После Второй мировой войны Западной Европе для «послевоенного экономического чуда» в условиях режима национальной демократии потребовалось всего лишь два десятилетия. А в Соединенных Штатах, инициировавших в конце XX века переход к модели глобального олигархического капитализма, на глазах происходит деиндустриализация, и еще через несколько десятилетий они могут утратить статус развитой экономики и переместиться в разряд развивающихся стран. Поэтому сегодня выбор, сделанный нацией, имеет намного большее значение, чем ранее, и результаты от благоприятного, равно как и от неблагоприятного, выбора стратегии своего развития почувствуют уже те самые люди, которые будут в этом участвовать, и смогут ощутить на самих себе последствия этого выбора.

7. Концепция национальной демократии и современный мировой кризис

Изложенная выше социально-историческая концепция (концепция национальной демократии) позволяет по-новому взглянуть на современный мировой кризис. Прежде всего, нет никакого сомнения в том, что он представляет собой очередной глобальный кризис коррупции. Поэтому все его проявления будут такими же, как и во всех других кризисах коррупции, и охватят все сферы: экономику, финансы, социальную сферу, демографию, политику, мораль и нравственность, коррупцию и преступность. Однако ряд фактов указывает на то, что размах и глубина современного мирового кризиса будут намного б?льшими, чем то, что когда-либо испытывала человеческая цивилизация:

Во-первых, мировая политика и идеология сегодня находятся под полным контролем мировой олигархии. Так, любые взгляды в сфере экономики, социологии и общественных наук, альтернативные господствующей сегодня на Западе неолиберальной идеологии, подвергаются острой критике, а лица, высказывающие такие взгляды, подвергаются остракизму и изгнанию из профессии. То же и даже в большей степени касается людей, осмеливающихся говорить правду о современной мировой олигархии и копаться в ее «грязном белье». Есть примеры, когда таких людей на Западе (например, французского журналиста Т.Мейсана) изгоняют даже из своей собственной страны и запрещают в нее въезжать.

В еще большей мере это относится к политике государств. Государства, пытающиеся проводить внешнюю или внутреннюю политику, противоречащую установленным на Западе правилам, вызывают критику со стороны западных политиков и информационных агентств. Руководители этих государств рискуют стать либо персонами нон-грата (как президент Белоруссии Лукашенко), либо умереть насильственной смертью (как президент Италии А.Моро). Ну, а сами страны могут стать объектом «цветной революции» (Сербия, Грузия, Украина и др.) или прямой военной интервенции НАТО (Сербия, Афганистан, Ирак, Ливия и др.).

Таким образом, контролируя мировую политику и идеологию, мировая олигархия препятствует государствам мира в том, чтобы они могли искать и находить пути выхода из современного кризиса. Всем странам навязывается такая политика, которая способствует лишь еще большему его углублению; не допускается никаких мыслей о проведении альтернативной политики (например, протекционизма), которая могла бы помочь им выйти из кризиса. Кроме того, мировая олигархия вполне сознательно способствует углублению кризиса в отдельных странах – в частности, посредством поддержки националистических и сепаратистских движений, вывода капиталов из страны, поддержки наркоторговли. Так, Великобритания предоставляет убежище олигархам и чиновникам, уличенным в воровстве и выводе капиталов из России и других стран и отказывается сотрудничать со следствием по делу этих олигархов и чиновников. США неоднократно были уличены в покровительстве сетям наркоторговли – в Латинской Америке, Косово, Афганистане. Например, по данным ООН, после введения войск США в Афганистан, с 2001 по 2006 год, рост производства наркотиков в стране составил 3200%, в конце 2000-х гг. на его долю приходилось уже 52% ВВП Афганистана и до половины мирового производства наркотиков, хотя ранее, при режиме Талибана, производство наркотиков в стране было почти полностью уничтожено [177].

Во-вторых, масштабы современной глобальной экономики и масштабы участия в ней отдельных стран значительно превышают те масштабы, которые когда-либо были в прошлом. Например, Россия сегодня закупает за рубежом около 80-90% необходимых ей машин и оборудования, лекарств, одежды и обуви, производя внутри страны лишь 10-20% этих товаров. Другие страны тоже очень сильно зависят от мирового рынка, экспортируя и импортируя товары в больших объемах. А между тем, альтернативная экономическая модель (режим национальной демократии) предусматривает намного меньшую степень участия стран в международной торговле, основной упор в ней должен делаться на обеспечение внутреннего спроса товарами собственного производства. Переход к такой модели грозит обвалом международной торговли и будет очень болезненным для большинства стран; поэтому решиться на его осуществление будет очень непросто. Эти сложности, препятствующие своевременному выходу стран из кризиса, также будут способствовать консервации и углублению мирового кризиса.

Наконец, в-третьих, уникальность современной ситуации состоит в отсутствии легитимных мировых денег. Ранее всегда в истории, во всяком случае, в течение последних нескольких тысячелетий, функции мировых денег выполняли золото и серебро. Даже если расчеты в международной торговле осуществлялись в национальных валютах (долларах, фунтах и т.д.), как это было 100 лет назад, то все равно сальдо расчетов погашалось золотом.

Однако в 1971 г. обмен долларов на золото был отменен, и на смену золотому стандарту пришел «долларовый стандарт». США получили возможность расплачиваться за все товары своей национальной валютой и хорошо жить за счет других стран. И такая ситуация продолжалась до настоящего времени.

Но более это продолжаться не может. США накопили огромный внешний долг при том, что экономический потенциал страны не увеличивается, а снижается как следствие перманентного кризиса. В ближайшей перспективе – неизбежный крах доллара и всей системы международных расчетов, основанной на долларе. Это грозит свертыванием международной торговли и страшным мировым кризисом, более страшным и глубоким, чем Великая депрессия 1930-х гг.

Исходя из вышеизложенного можно предсказать следующее развитие современного мирового кризиса:

1. Экономический кризис будет развиваться неуклонно, и будет ускоряться по мере развития валютно-финансового кризиса. Подрыв доверия к доллару и к США как надежному заемщику приведет к окончательной утрате стимулов к производственным инвестициям. Цена на золото будет бить все новые рекорды, вероятен ее рост до 5-10 тысяч долларов за унцию и более. Акции компаний обесценятся до смехотворных величин. Безработица вырастет до беспрецедентного уровня, превысив 20-40% даже в Западной Европе и США.

2. На этом фоне необычайного размаха достигнут социальные протесты и волнения: гражданские войны, революции, межнациональные войны, - которые охватят все страны мира. Они послужат поводом для дальнейшего «закручивания гаек» в области контроля над личностью (якобы в целях предотвращения социальных беспорядков), который в ряде стран Запада, прежде всего в США, примет тотальный характер. Это будет концом гражданских свобод в этих странах.

3. Для того чтобы отвлечь собственное население от социальных и экономических проблем, Запад развяжет новые войны на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной Африке и других регионах мира. Вполне вероятно, что они перерастут в Третью мировую войну.

4. Экономический и социальный кризис будет продолжаться несколько десятилетий и приведет к упадку экономики в странах Запада. США будут отброшены далеко назад в своем развитии и к середине XXI в. перестанут входить в число наиболее развитых стран; не исключен распад Соединенных Штатов на более мелкие государства. Европейский Союз к середине столетия распадется на национальные государства или на более мелкие союзы.

5. Выход из кризиса возможен в крупных государствах, в виде социальной революции и серии реформ, осуществляемых по сценарию построения режима национальной демократии. Наиболее вероятно, что такого рода революцию и выход из кризиса в течение ближайших 10-15 лет сможет осуществить Россия. Другими кандидатами на относительно быстрый выход из кризиса являются Китай, Индия, Германия - в одиночку или совместно с несколькими странами ЕС.

8. Источники концепции национальной демократии

Изложенная выше социально-историческая концепция опирается не только на исторический анализ, проделанный в трилогии «Неизвестная история», который охватывает около 1000 исторических трудов в области общей, социальной, экономической и демографической истории. Она опирается также на многие уже выдвигавшиеся ранее идеи и теории.

В прошлом многие элементы концепции национальной демократии высказывались учеными, мыслителями и революционерами. Так, Платон и Аристотель сформулировали учение об олигархии как особом типе государственного устройства, наряду с демократией и деспотией. Этому учению соответствует предложенная классификация социально-экономических систем (глобальный олигархический капитализм, национальная демократия, режим восточной деспотии и социализм), а также теория классов, в которой центральное место занимает класс олигархии (см. выше разделы 4 и 2).

Предшественницей выдвинутой теории классов можно считать также учение о классах и классовой борьбе, которое сформулировали мыслители-революционеры Гизо и Барнав во время Французской революции: в соответствии с этим учением классовая борьба разворачивается между классом аристократии, подчинившем себе государство и экономику, и всем населением страны.

Ряд историков и мыслителей в прошлом высказывали идею о том, что стало действительной причиной кризиса и краха великих государств и цивилизаций, в частности, Римской империи и ее правопреемницы – Византии. Плиний Старший в античности писал: «латифундии погубили и Италию, и провинции». Похожие мысли о причинах гибели Византии высказывал Иван Пересветов в Московской Руси: «все царство заложилось за вельмож». Об этом же в дореволюционной России писал русский историк Федор Успенский: «властели погубили и Византию и христианские Балканы». Таким образом, ими была указана основная причина кризиса коррупции, которая привела к гибели сначала Западную Римскую империю, а затем Восточную Римскую империю (Византию) – установление власти олигархии над государством и обществом. Именно этот вывод положен в основу теории о циклах и кризисах коррупции (см. выше раздел 3).

Большой практический вклад в разработку социально-исторической концепции национальной демократии был сделан в ходе Английской революции в XVII веке и в ходе всего процесса Реформации в Европе в XVI-XVII вв. Именно тогда была реализована в практике концепция построения режима национальной демократии. И хотя она в то время не получила достойного теоретического обоснования и наименования (а потом критики дали ей преднамеренно искаженное определение «меркантилизм»), но базовые идеи, рожденные этими революциями – система протекционизма, уничтожение монополий, развитие среднего класса и защита государством не интересов VIP-персон, а интересов всего общества – были использованы в дальнейшем многими странами Западной Европы и Северной Америкой для того рывка в развитии западной цивилизации, который произошел в последующие столетия.

Известный американский историк-мыслитель И.Валлерстайн сформулировал вывод о том, что свободная торговля (глобализация) служит обогащению класса торговцев и финансистов (т.е. класса олигархии), а протекционизм служит развитию экономики страны. Он также описал роль глобализации в возникновении глобальных экономических и социальных кризисов (см. выше параграф «Внешние факторы в развитии кризисов коррупции» в разделе 3).

Некоторые работы русских экономистов и социологов начала XX века тоже нашли отражение в концепции национальной демократии. Так, известный экономист Н.Кондратьев выдвинул теорию длинных экономических циклов. Известный русский социолог П.Сорокин разработал теорию социальной стратификации и социальной мобильности. Она утверждает, что всегда накануне революций и социальных потрясений социальная мобильность общества (переток из низших слоев в высшие) резко снижается, «элита» обособляется от общества, превращаясь в замкнутую касту, а общественная пирамида вытягивается вверх и становится остроконечной. Революции, согласно П.Сорокину, срезают верхушку общественной пирамиды и превращают ее в трапецию, после чего восстанавливается и достигает максимума социальная мобильность общества. Эта теория соответствует описанной выше теории циклов коррупции – в течение цикла происходит рост и консолидация олигархии, а в процессе выхода из кризиса олигархия уничтожается или размывается.

Некоторые идеи Маркса и Ленина тоже в какой-то мере можно считать источниками или предтечами данной концепции. Маркс разработал теорию общественно-экономических формаций как устойчивых типов общественного устройства. Эта идея легла в основу предложенной выше классификации социально-экономических систем. Маркс высказал также идею о том, что развитие капитализма в будущем неизбежно приведет к его саморазрушению и к социальным катаклизмам, которые приобретут мировой характер. Под капитализмом он понимал именно модель глобального олигархического капитализма – поэтому данный его вывод соответствует изложенной выше концепции и пониманию современного мирового кризиса.

Ленин сформулировал вывод, что на высшей стадии развития капитализма власть над обществом захватывает финансовая олигархия, а сами капиталистические государства перерождаются в мировых хищников – «империалистических агрессоров». Это соответствует концепции национальной демократии, утверждающей, что по мере развития цивилизации олигархия имеет тенденцию к перерождению в мировую олигархию, стремящуюся к мировому господству и имеющую агрессивный характер.

Кроме того, при разработке концепции были использованы некоторые идеи и теории историка Л.Гумилева, философа Н.Бердяева и других мыслителей, о чем ранее уже говорилось.

Таким образом, многие различные идеи и теории, послужившие источниками или предтечами концепции национальной демократии, в прошлом не только выдвигались, но и были широко признаны, а некоторые из этих идей (как, например, строительство системы национальной демократии в Англии и других странах Запада) были опробованы в практике и дали превосходные результаты.

[146] Аппиан Александрийский. I, VIII/1, 134

[147] Rome et la conquete du monde mediterraneen, ed. par C.Nicolet. Paris, 1979, tome 2, pp.75-77

[148] В Византии VIII-XIII вв. не было одной доминирующей нации, а было три больших народа, населявших эту страну – греки, славяне и армяне, и множество мелких народов. При этом Византия считала себя (и по сути являлась) правопреемницей Римской империи и именно так официально называлась; соответственно, все жители этой империи называли себя римлянами (или ромеями).

[149] Ф.Лист. Национальная система политической экономии. Под ред. К.В.Трубникова, СПб, 1891 г., с. 223-225

[150] Всемирная история… т. 9, с. 236-242

[151] R.Lopez, H.Miskimin, The Economic Depression… pp. 21, 23

[152] I.Wallerstein, The Modern World-System… p. 207

[153] T.Parker, Chapter III: The Papacy, Catholic Reform and Christian Missions, in: New Cambridge Modern History, Vol. III, Cambridge, 1964, p. 63

[154] C.Hill, Reformation… p. 23

[155] Подробнее см. Кузовков Ю.В. История коррупции в России… главы VI-VII

[156] Петухов Ю.Д., Васильева Н.И. Евразийская империя скифов. М., 2007, с.228

[157] Oz Beg. Encyclopaedia Britannica, 2005

[158] L.Stone. Chapter 1. The Results of the English Revolutions… pp. 75-76

[159] Ibid, p. 76

[160] Журнал «Эксперт», № 8, 2007, с. 58

[161] О.Платонов, Г.Райзеггер. Почему погибнет Америка: взгляд с Востока и Запада. М., 2008, с. 510

[162] R.Davis. The English Rothschilds. Chapel Hill, 1984, p. 213

[163] См.: Леонтьев М. Большая игра. Москва – С-Петербург, 2009; Gleason J. The Genesis of Russophobia in Great Britain: A Study of the Interaction of Policy and Opinion. Cambridge, 1950

[164] C.Hill, Reformation… p. 232

[165] L.Langley. The Americas in the Age of Revolution. New Haven and London, 1996, p. 14

[166] Этот устав был официально передан Обществом Иисуса Парижскому парламенту в 1757 г., поэтому нет никаких сомнений в его подлинности.

[167] Т.Гризингер. Иезуиты. Полная история их явных и тайных деяний от основания ордена до настоящего времени. Минск, 2004 г., с. 67

[168] R.Davis, The English Rothschilds… p. 213

[169] Х.Кастильон. История заговоров… с. 288

[170] Вот некоторые примеры коррупции в крупных корпорациях в начале XXI века: финансовые махинации руководства гигантов Enron, Arthur Andersen, Worldcom, Parmalat, закончившиеся их банкротством; скандал в немецком концерне Siemens, который, как было признано самим руководством концерна, организовал настоящую систему «откатов» и взяток для крупных чиновников в различных странах мира, за счет которой продавал свою продукцию.

[171] Д.Кьеза, Д.Гриффин, К.Фракасси и др. ZERO. Почему официальную версию событий 11 сентября 2001 года можно считать фальшивкой. Тверь, 2008 г., с. 144, 147, 234

[172] Газета «Гардиан» назвала его «историческим нападением на американскую свободу» (см. статью «Бессрочное задержание» в Википедии). Как заявил Энтони Ромеро, исполнительный директор Американского союза гражданских свобод, Обама этим законом войдет в историю: закон не ограничивает полицейский произвол никакими рамками, ни временными, ни географическими.

[173] Это произошло в период 1655-1680 гг., когда правительство страны возглавлял Ж-Б.Кольбер

[174] Всемирная история… т. 16, с. 429

[175] L.Langley. The Americas… p. 169

[176] Всемирная история… т. 16, с. 435-438

[177] Грачева Т. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. Рязань, 2009 с.22

наверх